Зашёл, раз приглашают. Шучу, конечно. Столько бумаг пришлось подписать с этим переводом на следующий год, ужасть… Но, как строго сказали в бухгалтерии — денежки любят счёт. А за обучение на экстерне немалые деньги плачены. Вот и подписывайте, не кочевряжьтесь. Да, собственно, мне и не трудно. Только муторно.

Чего-то я отвлёкся. В этот раз я не стал совершать прошлых ошибок и в первый раз зашёл в свой новый класс не в походной форме, а в хорошей повседневке. Наградные планки, сапоги сверкают, да и сам китель из лучшего сукна. Про китель — это Серафима расстаралась. Оказывается, Петя Витгенштейн с Сонечкой свозили её в город и подсказали, что да где. А мерки-то мои у Марты уже давно были. Пошили мне парадку и повседневку такие, что прямо ах! И даже, как полагается, по тушке подогнали. Только не как обычно, самостоятельно — а в приличном салоне, куда деваться.

Тут ведь, видите как, казачья одежда — она ж не офицерская пехотная или какая ещё. Тут специально в крой заложена возможность внутрь складочку сделать. А то, мож, у казака на второй комплект денег не будет? Форму-то нам казна не выдаёт. Она нам вообще выдаёт только винтовку, пику и шашку, а всё прочее-остальное — изволь за свой счёт. Не за то ли потом и льготы нам всякие? Но эт я отвлёкся. Так вот, пошил казак форму (да трёх видов — походную, повседневную и парадную, да летний с зимним вариантом) — а ежли он потом потолстел иль похудел? Что — некрасивым ходить? А так — взял нитку с иголкой да за вечер-другой и подшил или наоборот — приотпустил…

Но, судя по всему, новому моему классу я, также как и старому, не понравился. В прошлый раз слишком бедно одет был, а теперь наоборот — слишком дорого. Снова эти шепотки ползучие тихонькие. А с моим звериным слухом вовсе и не тихонькие.

— И зачем он наградные планки нацепил?

— Как на приём вырядился!

— А вы слышали, его Борисыч коллегой назвал? Это как? Студент-преподаватель?

— А откуда у этого сотника от Демьяновых сукно? Деньги карман жгут? Что-то я не слышала, чтоб казакам так много платили!

— А говорят, он медведь! Высший!

— Враньё! Семью оборотней высших медведей обнаружили в Иркутске. Мой дядюшка доподлинно знает! Где Иркутск, а где мы?

— И кто оборотню вообще позволит учиться в университете? Они же все патологические убийцы!

— Что ты за чушь несёшь…

— А вот и не чушь!

— В прошлом году, говорят, какой-то казак полкурса не доучился — это не он?

— Стали бы его восстанавливать!

Забавно. Всё им не нравится, всё неймётся…

И это только малая часть того, что я услышал, пока шёл на «своё» место. Интересно, что, как и в прошлый раз, эта парта пустовала. Сел. Фуражку на край стола положил, из планшетки тетрадь достал да набор ручек. Тоже Симин подарок. Только собрался слушать лекцию, как в дверь заполошно влетел отчаянно-рыжий парень.

— Уф! Успел, слава Богу! Извините за опоздание, профессор, но эта гадина…

— Господин Дашков, мы с интересом выслушаем сагу о ваших похождениях и причину очередного опоздания как-нибудь в следующий раз. А сейчас — прошу присаживаться, урок начинается!

Рыжий поднялся до моей парты. Недоумённо уставился на меня и протянул:

— Это моё место!

— В аудитории полно свободных мест. И как вы видите, эта парта не подписана!

Рыжий возмущенно заозирался и только набрал воздуха, чтоб что-то сказать, как с трибуны его срезал голос профессора:

— Господин Дашков! Будьте так любезны опустить вашу княжескую задницу на любое свободное место. Вы сбиваете меня с мысли!

Этот самый Дашков сверкнул глазами и плюхнулся за парту позади меня.

— Тема сегодняшней лекции, записываем!..

Всегда мне нравилась живая манера профессора подавать материал. А теперь я смотрел на него не только как студент, но и как преподаватель, примечая для себя полезные лекторские ухватки.

От мыслей меня отвлек болезненный щелчок по шее. Я протянул руку и нащупал… жёванный комочек бумаги! Это у кого, ядрёна колупайка, детство в жопе играет?

Это тот рыжий, что сзади.

А чего не предупредил?

А зачем? Мы его после уроков показательно убьём — и всё. Больше никто к нам лезть не посмеет.

И что? Теперь терпеть до конца уроков?

Не-е. Ты обернись — я на него посмотрю.

Я усмехнулся про себя. Хорошая идея! Коротко повернул голову, глянул через плечо, и сияющий во все тридцать два зуба Дашков мгновенно перестал улыбаться.

Молодец.

Мы — самые…

Ага. Осталось дождаться перемены.

ПЕРЕМЕНА

Но поскандалить на перемене не получилось. Как только прозвенел звонок, и Евгений Борисович отпустил нас, рыжий мгновенно вскочил, забежал вперёд меня и церемонно поклонился.

— Искренне прошу простить моё глупое и неуместное поведение. Был неправ и готов понести наказание.

Я немного опешил. Ни хрена себе эффекты от одного взгляда!

— Ладно. На первый раз прощаю. Но право же — детство. Как-то несерьёзно, ей-Богу!