После встречи с возбуждённым французским населением, которое вообразило, что их вот-вот освободят британские войска, солдаты полка в 17:30 погрузились на поезд в Дон, одну из станций рядом с Neuve Chapelle. Следующий день они провели в спешной подготовке к контратаке, запланированной на следующий день, 12 марта 1915 года. Два батальона 16-го полка получили приказ сформировать третью волну атаки с прусскими войсками во главе, в то время как третий батальон должен был быть оставлен в резерве. Предполагалось, что это будет возвращением к классическому подвижному сражению, в котором солдаты бегут вперёд со штыками, примкнутыми к винтовкам, а не живут под землёй, подобно кротам. Перед самым сражением Вайсгербер позднее напишет своей жене: "Каждый снова попрощался со своей земной жизнью, как столь много раз прежде".

Стоит посмотреть, как сражение развёртывалось для простых фронтовиков, поскольку оно обеспечило их боевым опытом, весьма отличным от опыта Гитлера.

Йозеф Венцль из 2-й роты позже писал домой, что они были "полны уверенности", вступая в сражение. Однако почти с самого начала контратаки в ранние часы 12 марта она была обречена из-за плохой подготовки, недостаточной координации между различными военными подразделениями, ужасной битвы и погодных условий. В предыдущие дни всё ещё время от времени случался снегопад. В то время как рядовой Гитлер провёл сражение в командном пункте полкового штаба на ферме де Биз (de Biez Farm) в нескольких сотнях метров за линией фронта, солдаты полка Листа должны были пересечь лес Дюбуа (du Bois), который превратился в болото, прежде чем оказаться лицом к лицу с британскими войсками. Внутри небольшого леса многие солдаты вынуждены были оставить свои сапоги, которые застряли в грязи, и пошли вперёд босиком. Другие сбросили свою амуницию в попытке пробиться через грязь. Когда они прошли через лес, индийская бригада Гарваль и другие британские части встретили их внушающим ужас шквалом огня артиллерии, пулемётов и винтовок. Солдаты 16-го полка наткнулись на стену огня. Из каждого из британских пулемётов в наступающих баварцев и пруссаков каждую минуту вылетало 600 пуль. Они попали прямо на линию огня британского пулемётчика из 2-го Западного Йоркширского полка: "Я увидел ещё одну массу людей, выходящих из леса. Какая цель! Промахнуться невозможно. Это была просто бойня. Третья группа вышла из леса подальше, но спасения для них не было", – вспоминал он. Венцль тем временем пережил момент, когда солдаты 16-го полка вышли из леса: "Вся местность была окутана одним облаком дыма… Я верил, что настал мой последний час. Сам апокалипсис не мог быть хуже". Так как ямы в земле и траншеи все были заполнены водой, было почти невозможно найти адекватное укрытие от британских пуль и разрывающихся снарядов. Тем не менее, даже тяжело раненые солдаты бросались в вонючую, грязную и холодную воду, стараясь удерживать голову над поверхностью. Вскоре форма солдат полка Листа пожелтела от кислотного газа, выделявшегося из британских снарядов. К концу сражения погибли 243 человека из 16-го полка. В некоторых ротах погибших было столь же много, как в сражении при Гелувелте в конце октября. В 9-й роте, например, погибли пятьдесят солдат, или более, чем каждый четвёртый. Общий уровень потерь в 1-м батальоне был 19 процентов, а во 2-м батальоне 25 процентов. Алоиз Шнельдорфер был среди тех счастливцев, кто пережил битву невредимыми. Шрапнель пробила его солдатский котелок, но лишь прошла рядом с его телом. После сражения он гордо написал домой: "Я прошёл боевое крещение должным образом".

После того, как огромное количество солдат, как мы видели, попали в руки британцев в качестве пленников, люди 10-й роты уверовали в то, что британцы поступили с ними нечестно во время сражения. Выжившие из 10-й роты утверждали, возможно, в качестве самооправдания, что некоторые из британских солдат были одеты в германские шлемы и форму. Эти настроения были широко распространены среди немецких участников сражения при Neuve Chapelle, которые часто верили, что британцы использовали запрещённые пули "дум-дум" и что индийские солдаты действовали особенно вероломным образом. Верны эти обвинения или нет, но впечатление того, что их британские противники сражались коварным образом, оставила свою отметину в умах солдат полка Листа, потенциально трансформируя образ британских солдат из Рождества 1914 года в объект персональной ненависти.

Как стало понятно из случая с батальоном, который первоначально во время сражения держали в резерве, принуждение, а не просто безотчетное убеждение в цели войны, стало всё более доминирующим мотиватором для продолжавших воевать товарищей по оружию Гитлера: две роты батальона (7-я и 8-я) почти сразу же получили приказ присоединиться к сражению. Их задачей было остановить отступление войск из 104-го и 139-го прусских полков, которые – по словам британского офицера – претерпели "бойню [которая] была чудовищна" к югу от леса Дюбуа, и направить их обратно в немецкую контратаку. Таким образом, один полк был поставлен против другого для предотвращения бегства солдат с поля битвы.

Реальность того, что произошло в сражении, не укладывается в тщательно отретушированную картину, которую впоследствии нарисовали нацисты. Монументальные потери полка Листа, равно как и попытки поставить одну германскую часть против другой в попытке предотвратить отступление солдат вовсе не фигурируют в мемуарах нацистского периода Адольфа Майера об опыте войны Гитлера и его собственном. В них он сократил битву при Neuve Chapelle до успешного отражения британской атаки, "во время которой множество индийских войск истекли кровью перед нашими рядами".

Сражение при Neuve Chapelle окончилось с наступлением ночи, когда британцы оставили свои попытки прорваться через ряды немцев. Ценой потерь в 11 000 британцев и подобного числа немцев – что соответствует населению такого университетского города, как Тубинген, – сражение окончилось с ничейным результатом и не принесло ни одной стороне какого-либо военного преимущества.

В течение ночи с 13 на 14 марта 16-й полк был сменен и выведен из участка фронта под Neuve Chapelle. На протяжении следующих трёх дней полк Листа перегруппировали в деревнях за линией фронта, пытаясь превратить выживших в битве при Neuve Chapelle, которые были, по словам отца Норберта, "глубоко потрясены", обратно в сплочённую воинскую часть, перетасовывая людей из роты в роту. Всё ещё было неясно, какое влияние битва имела на воззрения и политический образ мыслей рядового Гитлера и солдат полка. Битва определённо не изменила Алоиза Шнельдорфера. Он был очень горд приобретением опыта сражения. Теперь, рассуждал он, он всегда будет ветераном, который рисковал своей жизнью за отечество. И всё же у Шнельдорфера не было склонности к продолжающейся или катастрофической войне. Он писал своим родителям: "Я надеюсь, что вскоре будет мир, но всё ещё никаких признаков его нет ".

***

Как оказалось, в ближайшем будущем солдаты 16-го полка должны были оставаться вблизи Neuve Chapelle. Их задачей было сменить прусский полк на участке фронта возле деревни Фромелле лишь в пяти километрах к северо-востоку от Neuve Chapelle.

Когда солдаты в первый раз вошли в деревню вечером 17 марта, лунный свет смутно осветил неровные развалины церковной башни Фромелле. Это было всё, что они могли увидеть в деревне в тот момент, поскольку их направили прямо в их новые окопы, расположенные примерно в 3-х километрах к северо-западу от деревни.

На следующее утро, когда ночь превратилась в день, настало время для солдат осмотреть их новый "дом". Их "соседями" по другую сторону окопов были всё ещё британские войска, как отметил Алоиз Шнельдорфер: "Противник (чёрные, шотландцы и англичане) находится лишь в 60-80 или в 100 метрах от наших новых позиций". Если Шнельдорфер осторожно выглядывал за парапет новых окопов своего полка, он мог видеть за ничейной землёй и британскими окопами луга, ручьи, дренажные каналы, случайные деревья и небольшой лес на расстоянии. Таким образом, солдаты полка Листа всё ещё имели возможность взять реванш у британцев за какие бы то ни было реальные или воображаемые действия британцев в 1-м Ипре и у Neuve Chapelle. Другими словами, как Гитлер выразился в начале февраля, "свести счёты с той шайкой, добраться до них, чего бы это ни стоило". Если Шнельдорфер и другие фронтовики на минуту поворачивались спиной к своим британским противникам, то ожидавший их пейзаж был из тех же лугов, ив, кустарников и разрушенных ферм, расположенных рядом с сильно повреждённой деревней Фромелле, которая находилась на вершине очень низкой гряды (Aubers Ridge). Это был, как заметил отец Норберт, некогда замечательный регион: "Мы оказались в изумительном месте… Мы окружены красивыми холмами со множеством маленьких городов и деревень, а также многочисленных замков в прекрасных парках… Естественно, не всё остаётся в идеальном состоянии. Деревни и замки являются печальными руинами, парки частями разорены. Всё говорит о прежнем величии и утраченном великолепии".