В последующие годы Гитлер станет заявлять, что он был чрезвычайно шокирован и у него вызывали отвращение революционные события, разворачивавшиеся вокруг него в Пазевалке, Берлине и Мюнхене в конце 1918 года. В Mein Kampf он станет утверждать, например, что он покинул госпиталь в Пазевалке изменившимся человеком, живо описывая то, как он был возмущён пораженческими настроениями в госпитале и как он был сломлен, услышав о революции. С точки зрения 1924 года он вспоминал, что за революцией стояла "банда презренных и развратных преступников", состоявших большей частью из евреев, и что это там и тогда он решил пойти в политику.

Так ли Гитлер в действительности воспринял революцию, когда он вернулся в Мюнхен 19 ноября? Хотя и существует общий консенсус в том, что он приукрасил детали своего пребывания в Пазевалке для целей пропаганды и что сомнительно то, что он уже там решил пойти в политику, суть его рассказа о событиях конца 1918 и начала 1919 года в целом принимается за правду. До настоящего времени существовало почти всеобщее согласие в том, что главные основы мировоззрения Гитлера были сформированы ко времени его возвращения в Мюнхен. Другими словами, война предположительно "сделала" его. Что было ещё неясным, когда Гитлер вернулся с войны, то было не общий вид, но точная конструкция системы взглядов, которую он возведёт на этих основах. Смысл в том, что мировая война поставила на место всё мировоззрение Гитлера, за исключением точных деталей. Послевоенный период в Мюнхене сводится просто к упрочнению и рационализации его политических взглядов. Эта интерпретация существенным образом основывается на собственном рассказе Гитлера о его жизни между 1914 и 1919 годами. Однако странным образом его рассказ о конце войны и о пяти месяцах, последовавших за войной, полон умалчиваний и противоречий. На самом деле он больше поднимает вопросы, чем даёт ответы.

Даже причины решения Гитлера вернуться в Мюнхен и остаться там не выглядят правдой. Это был город, в который он так долго избегал вернуться, и то место, которое ему совершенно явно не нравилось во время войны. Почему же тогда он вернулся в Мюнхен, а не остался в Берлине, в городе, который очаровал его с первого визита в него?

Гитлер почти определённо вернулся в Мюнхен не по причине какой-либо особенной приязни к городу, но по одной простой причине: он должен был вернуться в Мюнхен, поскольку там находилась демобилизационная часть его полка.

И, похоже, он должен был остаться только потому, что его единственным социальным окружением к концу войны был вспомогательный персонал штаба 16-го запасного пехотного полка и один или два офицера и сержанта. У ефрейтора Гитлера просто не было друзей или семьи, с которыми он всё еще имел связь, не было работы или жизни, к которой можно было вернуться. С концом войны и неминуемой демобилизацией его полка перед Гитлером, таким образом, также стояло неминуемое разрушение его личного мира. Для того чтобы избежать краха своей социальной сети, он, таким образом, должен был оставаться там, где его суррогатная семья будет демобилизована. То, что Гитлер останется в Мюнхене на несколько лет и что город станет "Городом [национал-социалистического] Движения", вероятно было лишь результатом этих факторов и последующих событий.

***

Оказавшись снова в Мюнхене, Гитлер на самом деле немедленно попытался воссоздать свою социальную сеть полкового штаба. Он вскоре встретился с Эрнстом Шмидтом, своим самым близким знакомым среди вспомогательного персонала полка Листа, который был выпущен из госпиталя незадолго до него. В феврале 1919 года он безуспешно пытался навестить Карла Тифенбока в сельской южной Баварии, а после войны возобновил своё знакомство с Максом Мундом, с которым был вместе ранен на Сомме, время от времени встречая его в местных барах.

Спустя две недели после прибытия Гитлера в Мюнхен, Шмидт и Гитлер, которые оба предпочли не быть демобилизованными, были посланы в Траунштайн вблизи австрийской границы, недалеко от того места, где Гитлер обоснует свою любимую резиденцию, когда будет находиться у власти. Там они охраняли главные ворота лагеря для французских и русских военнопленных солдат, который вскоре должен был быть распущен и который управлялся советом солдат, поддерживавших революцию в Баварии. В конце января или в начале февраля эти двое вернулись в Мюнхен. С 20 февраля в течение двух недель они должны были исполнять караульную службу на центральной железнодорожной станции Мюнхена, использую своё скудное жалованье для посещения оперных представлений при любой возможности. Служба Гитлера в Траунштайне и на центральной станции Мюнхена не ставит под сомнение его заявление, что он вернулся политически полностью сформировавшимся и готовым стать национал-социалистом, хотя технически, по крайней мере, он теперь был на службе революции. Однако вскоре он должен будет вовлечься в активность, которая находится в прямом противоречии с историей, которую он будет рассказывать в Mein Kampf.

***

По возвращении Гитлера в Мюнхен его полк между тем всё еще располагался в Бельгии. После окончания войны он оставался там ещё почти две недели.

13 ноября 16-й полк вступил в Брюссель. Столица Бельгии была полна мародерствующих пьяных солдат. Задачей 16-го полка было помочь восстановить какой-то порядок в городе и охранять железнодорожные станции. Что примечательно, люди полка Листа украсили транспортные средства полка и свои пулемёты бело-голубыми флагами Баварии, а не Германии. В час поражения имперской Германии, за которую они сражались больше четырёх лет, их главной лояльностью – или, по крайней мере, демонстрировавшейся – была лояльность к Баварии, не к Германии.

Перед командирами 6-й запасной дивизии и её подразделений теперь стоял мучительный выбор – как вести себя по отношению к новым режимам в Германии и как реагировать на революционный социалистический солдатский Совет в Брюсселе. Как и армия Германии в целом, они решили сотрудничать с новыми правительствами в Берлине и Мюнхене, которые оба пока оказались довольно умеренными. В основе этого решения у них в большой степени были антибольшевистские убеждения и размышления о том, как лучше всего направить недовольство солдат в своих частях, особенно тех, что из Мюнхена, в сторону от большевизма к более умеренным идеям. Как это сформулировал командир 6-й армии Германии генерал Фердинанд фон Куаст, целью теперь было сотрудничество с умеренными для предотвращения "распространения террористического большевизма по всей Германии".