Крауч закупорил последний флакон и принялся убирать следы своего незаконного зельеварения. Спустя несколько минут о том, что в комнате Хмури вообще что-то происходило, не говорило ничего, даже запах от варева выветрился – помогло раскрытое окно. Грета с какой-то усталой обречённостью ожидала, когда Пожиратель Смерти обратит на неё внимание. Как ни странно, страха за свою жизнь почему-то не было, хотя девочка никогда не могла похвастаться свойственной гриффиндорцам отвагой.

– Тебе особое приглашение нужно? – негромко поинтересовался Крауч, повернувшись к ученице. – Или ты здесь заночевать решила?

– Простите? – Маргарет подняла на преподавателя удивлённый взгляд.

– Вали к себе в подземелья, Эйваз. Я конечно не против твоей компании, но слухи о том, что студентка провела ночь в комнатах преподавателя, расползутся быстро. Это, конечно, доставит множество проблем, как директору, так и старику Хмури, но не думаю, чтобы тебе хотелось прославиться таким образом, – вздохнул Барти, окинув девочку крайне задумчивым взглядом, будто действительно решал, не оставить ли Эйваз до утра. – Я ведь прав?

Маргарет резко выдохнула и быстро кивнула, подтверждая, что совершенно не хочет стать участницей столь сомнительного слуха. Барти усмехнулся криво и снял запирающие чары с двери, мотнув головой в сторону выхода. Упрашивать слизеринку дважды не пришлось – девочка вылетела из комнат преподавателя и заторопилась прочь – в уютную тишину и полумрак подземелий.

Думать об услышанном было поздно – завтра было занятие по Зельям, а профессор Снейп никогда не отличался терпимостью к сонным и невнимательным студентам, даже со своего факультета. Приняв душ, девочка забралась в кровать и забылась беспокойным сном, в котором оживала рассказанная Краучем история. Пробуждение от кошмара было тяжёлым, но даже сама возможность от него очнуться казалась Грете подарком.

Быстро расправившись с завтраком и перекинувшись парой фраз с немного взбодрившимся после их вчерашнего разговора Виктором, Маргарет заторопилась на занятия. Ей требовалось занять голову чем-то, помимо трагедии почти четырнадцатилетней давности. Уроки, как ни странно помогли отвлечься, и девочка даже немного повеселела, поучаствовав в разговоре Блейза и Теодора об тёмных артефактах из «коллекции» Хмури. Несмотря на то, что она не была экспертом в этой теме, но хорошая память позволила поделиться парой интересных мелочей, подмеченных прошлой ночью в кабинете преподавателя ЗОТИ.

– Забини, тебя барсучья подружка турнула, что ты к этим двум заучкам примкнул? – всё ещё посмеиваясь, спросил отделившийся от группки слизеринцев Драко.

– Хейди готовится к контрольной по трансфигурации, – отозвался Блейз прохладно. – В отличие от тебя, Драко, я думаю не только о том, что написала Скитер.

– О, то есть нам ожидать очередной спич? – удивлённо приподняла брови Маргарет. – И кто на этот раз стал жертвой её прытко пишущего пёрышка? Нет, не говори, дай угадаю! Грейнджер, не так ли?

– Ты уже читала? – расстроился Малфой совершенно искренне. – А говорила, что не интересуешься.

Нотт тихо рассмеялся обиженному тону приятеля, ничуть не заботясь о том, чтобы держать образ самого спокойного и невозмутимого слизеринца. Драко только недовольно покривился, продолжая хмуро ожидать ответа от подруги. Маргарет пожала плечами и заверила Малфоя в том, что, по-прежнему, не читает «жёлтую прессу».

– Я только предположила. Мне казалось, больше ничего не могло так тебя… растревожить, – наконец, подобрала подходящее определение поведению друга. Чтобы не обидеть его чувств, она старалась быть максимально серьёзной.

– Как будто тебя не волнует то, что Грейнджер приворожила Виктора! – обвиняющее воскликнул слизеринец, вызвав у подруги искренний смех.

– Что, прости? – переспросила девочка, отсмеявшись. – Драко, ты сам-то в это веришь? Амортенция запрещена, к тому же даже она не может создать любовь. Поверь мне, я в состоянии определить, когда мой друг опоён, а когда… делает глупости на чистую голову.

Насмешливо фыркнув, Грета покачала головой, вызвав заинтересованный взгляд Нотта. Теодор приподнял бровь, намекая на то, что разговор с подругой на тему её знаний действия запрещённых к применению зелий ещё не закончен. Маргарет запоздало прикусила язык, поняв, что Амортенция – программа отнюдь не четвёртого курса. Впрочем, особо она не переживала по этому поводу, ведь всегда был шанс списать всё на увлечение Зельеварением. Однако впредь стоит быть осторожнее, это слизеринцы привыкли к её увлечениям, а кто-то другой, например та же Скитер, при случае, обязательно использует это знание против неё.

Обсуждение личной жизни двух Чемпионов и одной гриффиндорки перенеслось в подземелья. Правда, ни Грета, ни Нотт, ни даже Забини в них участия не принимали, занятые обсуждением запрещенных к использованию зелий. По мнению Блейза, который основывался на рассказах матери, Борн не включил в свою книгу и половины зелий, которые, действительно, стоили внимания.

– Мама говорила, что «Сильнодействующих зельях» описаны только общедоступные рецепты, которые легко отследить, – пожал плечами мальчик, морщась от неприятного высокого смеха Паркинсон. Она как раз кинула Грейнджер «Ведьмин досуг», который гриффиндорка с поразительной ловкостью поймала. – Министерство, конечно, наложило запрет на все более или менее, по их мнению, опасные. Та же, Амортенция, например под запретом, хотя по мне довольно безобидное зелье. Что с того, что кто-то почувствует ко мне «сильное увлечение, вплоть до одержимости».