– Зря ты так, – неожиданно вступился за министерских работников Теодор, пропустив Грету перед собой в класс. Профессор Снейп уже открыл класс, махнув студентам, чтобы заходили. – Отец как-то рассказал, что подобным «любовном напитком» в давние времена очень удачно пользовались те же ведьмы, чтобы упрочить своё положение. Вот скажи мне, ты бы хотел быть одурманенной… ну, той же Балстроуд?

Блейз вздрогнул, взглянув на потенциальный «предмет страсти», которая самозабвенно давила прыщ на щеке, думая, что е никто не видит. Столь красочная перспектива заставила мальчика задуматься о верности своих слов. Пожалуй, он готов был согласиться, что Амортенция – не самое безобидное зелье.

– Но можно же приворожить ту же Делакур, – всё же попробовал настоять на своём Забини, сверяясь со списком ингредиентов на доске.

– Вот конкретно её очаровать не получится, – остудила пыл приятеля, Маргарет, принявшись толочь скарабеев. Кинув взгляд на Грейнджер, девочка только усмехнулась – гриффиндорка нагло улыбалась удивлённой Паркинсон, надежды, которой, похоже не оправдались. Мисс Всезнайка не выглядела ни смущённой, ни растерянной. Похоже, статья в «Ведьмином досуге», не произвела на девочку должного эффекта. Переведя взгляд на удивлённо замершего приятеля, Грета поспешила пояснить. – Она же на четверть вейла, я же уже говорила, нет?

– Ваша жизнь, мисс Грейнджер, без всякого сомнения, полна любопытных событий, – раздавшийся голос профессора Снейпа не позволил Блейзу ответить. Маргарет удивлённо подняла голову, в словах декана ей слышались подозрительно ласковые нотки сочувствия. По меньшей мере, подобное отношение к гриффиндорке было странным. Профессор Снейп, впрочем, быстро исправился, - но не следует обсуждать ее на занятиях. Десять очков с Гриффиндора.

Занятые беседой, гриффиндорская троица не заметила приближения профессора Снейпа, за что, собственно, и понесли заслуженное, по мнению слизеринцев, наказание. Преподаватель незаметно подошёл и встал за их спинами, судя по неприятному прищуру, прекрасно слыша, о чём шла речь. Весь класс застыл в ожидании реакции гриффиндорцев. Драко воспользовался столь удобным случаем, чтобы вывести в воздухе искрящуюся надпись: «Поттер – смердяк». Эйваз только покачала головой на это ребячество приятеля.

– О, так вы ещё и журналы на уроках читаете! – поразился декан Слизерина неискренне, подобрав с пустого стула «Ведьмин досуг». Склонившись к друзьям, Блейз тихо напел пару вступительных нот похоронного марша, намекая на то, что гриффиндорцам сейчас достанется по полной программе. Нотт качнул головой, возвращаясь к приготовлению зелья. Его судьба Избранного и его компании волновал меньше всего. Профессор Снейп, тем временем, осмотрев журнал, пренебрежительно скривился. – Ещё минус десять очков с Гриффиндора. О, ну, конечно, как я мог сомневаться…

Профессор Снейп увидал статью Скитер и криво усмехнулся. Маргарет совершенно не к месту подумала, что декан, наверное, не очень хорошо видит, потому, как волшебник щурился значительно больше обычного. Отчего-то это показалось таким странным, что девочка пропустила реплику учителя в адрес Поттера. Очнулась она только после того, как большинство слизеринцев, кроме неё и Теодора, засмеялись.

– «Разбитое сердце Гарри Поттера»! – растянув губы в многообещающей, кровожадной улыбке прочитал декан Слизерина и направился к своему столу. – Что же, Поттер, приключилось с Вашим сердцем на этот раз?

Устроившись в своём кресле, профессор Снейп принялся читать статью вслух, делая многозначительные паузы и голосом расставляя нужные ему акценты. Вышло на удивление талантливо. Маргарет тихо посмеивалась в особо «трогательных» местах повествования. Ей нравилось слушать голос Мастера Зелий. В отличие от того же Поттера, она могла оценить этот волшебный, глубокий тембр и поистине сатирический талант рассказчика. Гриффиндорца же, цветом лица сравнявшегося с факультетским знаменем, едва ли не колотило от бешенчтва. В исполнении декана Слизерина заметка звучала особенно неприятно для мальчика.

– «…доброжелателям Гарри Поттера остается только надеяться, что в следующий раз он отдаст свое сердце более достойной», – закончил, наконец, профессор Снейп, усмехнувшись, и, под смех Драко и присоединившейся к нему Паркинсон, свернул журнал в трубочку. – Пожалуй, разумнее будет вас троих рассадить, а то, боюсь, вы больше заняты своими любовными переживаниями, а не моим предметом. Вы, Уизли, останетесь здесь. Мисс Грейнджер, думаю, с мисс… Эйваз, Вам будет удобнее. Поттер – передо мной, за первой партой. Ну, быстро!

Маргарет удивлённо подняла глаза на преподавателя, удивлённая его поразительно благодушным настроением. Многие слизеринцы, особенно Паркинсон, были недовольны столь мягким «наказанием». Всему факультету было известно, что, несмотря на вражду, Эйваз не станет пакостить гриффиндорке. Декану это, конечно, тоже было хорошо известно, а потому не могло не удивлять. Мисс Всезнайка поджала губы, но покорно поплелась к парте Маргарет. Грета убрала свою сумку, освобождая место для девочки.

Поттер, дрожа от ярости, швырнул свою сумку на сиденье первой парты и с грохотом бухнул котёл на стол, заставив Маргарет болезненно поморщиться. Профессор Снейп сплетя пальцы в замок устроил на них подбородок и, не мигая, уставился на гриффиндорца. Грета внутренне рассмеялась, поражаясь умению преподавателя действовать на нервы ученикам. Складывалось впечатление, что декану, действительно, нравится измываться над Поттером.