За обеденным столом их уже дожидались Дадли и Петуния. На широком блюде лежала большая горка горячих золотистых блинов.

— Блинчики! Здорово! — обрадовался Гарри. — А я теперь настоящий волшебник! Смотрите, чему меня Северус научил! — мальчик эффектно взмахнул карандашом и, чётко произнеся Вингардиум Левиоса, впечатал блюдо с блинами в потолок. — Ой, — пискнул Гарри, и блюдо плюхнулось обратно с половиной содержимого. Вторая половина осталась на потолке.

— Спасибо тебе, Северус, — процедила Петуния, наблюдая как блины, повинуясь закону тяготения, по две-три штуки сваливаются обратно.

— Ура! У нас сегодня блинопад! Только дождика не хватает! — радостно заорал Дадли и ни с того, ни с сего подкинул вверх банку с кленовым сиропом.

— Точно, у нас весенний блинопад с кленовым дождиком, — воодушевлённо подхватил Гарри, размахивая своим карандашом. Что уж там у него в голове щёлкнуло неизвестно, но сироп вместо того, чтобы вылиться на стол взмыл вверх, существенно увеличился в объёме и под сердитое шипение Петунии пролился липким дождиком по всей кухне.

Убирать это безобразие Северус не стал принципиально, и следующий час мальчишки отмывали все поверхности, пока Петуния пекла новую порцию блинов.

Трудотерапия принесла мало пользы, самые неожиданные предметы продолжали левитировать в доме в самых неподходящих местах, веселя детей и выводя из себя взрослых.

Лопнуло терпение Петунии через два дня. Они с Северусом как раз увлечённо спорили над грядкой с душицей о лучших способах выращивания этого растения, когда раздался грохот. Оба немедля кинулись в дом. У одной стены гостиной сосредоточенно водя своим карандашом стоял Гарри, у другой валялась обрушившаяся полка с книгами. По комнате на высоте примерно двух футов нарезало круги кресло. В кресле сидело Чудище. Неведомо как опознав в чудище сына, Петуния схватилась за сердце. И было от чего…

На лице Дадли серебрилась жуткая маска с прорезями для глаз и рта. В одной серебряной по локоть руке он сжимал крышку от самой большой кастрюли, другой энергично размахивал шваброй. С плеч свисало голубое атласное покрывало. Голову венчало что-то отдалённо похожее на гигантскую лягушачью лапу с перепонками. Оно было огромное и зелёное, с тонкими серебряными прожилками.

— Что здесь происходит? — рявкнул Северус, в отличие от Петунии, уже сумевший опознать в серебряных доспехах фольгу для запекания.

— Я — король Артур! — важно заявил Дадли, и в подтверждение ткнул пальцем в конструкцию на своей голове. Видимо, она должна была символизировать корону и, похоже, была сделана из некогда принадлежавшего Вернону Дурслю зонта. — А это мой конь Хенгроен. — Дадли погладил подлокотник, отчего часть фольги с тихим шелестом свалилась на пол.

— Я тебе сейчас покажу «короля Артура»! — вдруг заорала пришедшая в себя Петуния и выхватила у Дадли швабру, заодно стащив его с кресла.

— Мам, отдай мой Экскалибур! Мы из-за тебя теперь сражение проиграем! — заверещал Дадли, и кресло рядом ним подпрыгнуло и обиженно заржало. Северус не удержался и «заржал» следом.

Похоже, это вывело из себя Петунию окончательно. Ухватив швабру покрепче, она с яростным шипением: «Ты какой пример детям подаёшь?!» шмякнула Снейпа по плечу. Швабра была пластиковая и лёгкая, но пыльная, отчего Северус немедленно чихнул, а Дадли хихикнул, за что и получил той же шваброй по попе. Бочком пробирающийся к двери Гарри оказался самым проворным и не стал дожидаться когда достанется и ему. С громким воплем: «Отступаем! Нас предали!» он схватил Дадли за одну руку, без остановки чихающего Снейпа за другую и помчался прочь из гостиной, волоча их за собой. Поначалу опешившая от такого поворота Петуния, бросилась следом, когда беглецы уже достигли лестницы ведущей в подвал.

Прятались все трое в лаборатории Северуса до вечера. Раньше вылезти никто не рискнул, поскольку из-за двери то и дело доносился звук шагов и постукивание швабры о ступеньки. Их явно ждала засада. Хоть удары шваброй и были совсем не страшными и боли не причиняли, но встретиться с разъярённой, жаждущей мщения Петунией всё равно не хотелось никому, даже Снейпу. Дверь рискнули открыть только часам к пяти, когда опасные звуки стихли и мама-тётя-жена, похоже, отправилась готовить ужин.

Увидев летающего в кресле Дадли, Петуния сначала до смерти перепугалась. На какой-то миг ей показалось, что сбылись её давние самые ужасные страхи и её сына заколдовали, превратив в чудовище. Вместе с облегчением от понимания, что дети просто играют, внезапно нахлынул и гнев. Ну в самом-то деле, нельзя же так людей пугать! Им всё хиханьки-хаханьки, а у неё чуть сердечный приступ не случился!

Дежуря под дверью лаборатории, Петуния анализировала собственные эмоции и время от времени нарочито громко постукивала шваброй по ступеням. Не от злости, а для острастки. Пусть, пока от неё прячутся, хорошенько подумают о своём поведении. На самом деле злость прошла очень быстро, оставив после себя странный коктейль из раздражения, удовлетворения и лёгкой зависти. Она была благодарна Гарри за то, что, обретя заступника в лице Северуса и опробовав собственные исключительные возможности, он не отвернулся от её сына, не сделался высокомерным и не позволял себе отвратительных шуток над братом. Ни Гарри, ни Северус не давали Дадли чувствовать себя ущербным из-за того, что ему не дано творить волшебство. Наоборот, они оба старались, чтобы и её сын сполна наслаждался возможностями магии. Чувство зависти, лёгкое и с каким-то налётом ностальгии, рождалось из понимания, как много она сама упустила в детстве. У Лили тоже ведь случались проявления волшебства: когда спонтанные, а когда и вполне осознанные, но ей ни разу не пришло в голову покатать сестру, объявив её к примеру… феей. Может это и к лучшему? Ведь родители магглы могли попросту не перенести такого представления. Но всё равно было немного жаль. Зато теперь у Дадли есть возможность получить в самом прямом смысле волшебное детство с необыкновенными приключениями. А ей самой для сохранности нервной системы ещё предстояло нарастить себе солидную броню из здорового пофигизма. А самое главное, никогда не забывать, что каждое такое развлечение Гарри — благо! Ведь чем сильнее развиты способности к волшебству, чем свободнее и увереннее чувствует себя Гарри рядом с родными, тем меньше он похож на того, кого планирует заполучить директор!