Это обещание привело Петунию в полный восторг. Ведь даже если не будет необходимости откупаться и бежать из страны, её личные перспективы на будущее выглядели тухлыми. Надежды на то, что Дамблдор внезапно сдохнет, и им будет позволено жить как вздумается — никакой. Через пять лет дети разъедутся: Гарри в Хогвартс, Дадли в Вонингс, а что останется ей? Сидеть перед телевизором, ждать мужа и перебирать старые фотографии, вспоминая, как славно они проводили время? Ещё чего! Она всегда хотела заняться чем-то более заслуживающем внимания, чем кастрюли и сковородки. Северус предлагал ей гарантированный шанс реализовать свои способности. Упускать такую возможность она не собиралась и теперь ненавязчиво подталкивала новую подругу к более близкому знакомству с маггловскими развлечениями. В перспективе маячило посещение аквапарка вместе с детьми, но до этого следовало целиком и полностью перетянуть Нарциссу на свою сторону. А что может быть лучше наглядной демонстрации?

Так и вышло, что после шопинга они вволю развлеклись, наблюдая как магглы проводят время на пляже. Уловив легкий оттенок зависти во взгляде, которым Нарцисса изучала веселящихся отдыхающих, Петуния только усмехнулась и предложила для полноты картины заглянуть ещё и в Мариленд. Правда, для того, чтобы попасть в Антиб, пришлось пережить ещё одну трансгрессию, но оно того стоило! Полтора часа в лучшем морском парке Лазурного берега и больше для того, чтобы сделать Нарциссу своей верной союзницей, ничего не потребовалось!

Осталось убедить Люциуса, и за это нелёгкое дело решили взяться с завтрашнего утра. Убеждать планировали методом шоковой терапии…

Невинное предложение после завтрака всем вместе отправиться на пляж не вызвало у Люциуса никаких подозрений. Он уже и тому был рад, что Драко хотя бы на время отвлёкся и перестал зудеть у него над ухом о желании поскорее искупаться в собственном бассейне.

Завтрак на вилле подавали поздно, солнце палило, нагло наплевав на охлаждающие чары. Люциус, усевшись в шезлонге, потягивал белое вино и тихо матерился, не понимая, что за радость торчать на берегу вместо того, чтобы устроиться в беседке или на веранде? Его лёгкая рубашка и брюки липли к телу, ноги в тонких кожаных туфлях, несмотря на соответствующие заклинания, потели. Оставалось надеяться, что слегка задерживающиеся дамы как придут, так и уйдут, не выдержав в этом пекле более четверти часа, а он, отговорившись делами, сможет преспокойно сбежать в свой кабинет. Ведь если ему жарко в таком свободном костюме, то каково будет им в платьях?

— Простите, что заставили вас ждать, — нежно проворковала Нарцисса.

Люциус обернулся на голос жены и поперхнулся вином. Его безупречно придерживающаяся традиций супруга явилась на пляж практически голой! Ну в самом деле, не считать же одеждой жалкий кусок ткани с какими-то сомнительными тесёмочками сверху и прозрачный широкий — э-э-э… шарф? — снизу! Рядом стояла такая же голая Петуния, а по дорожке, ведущей к пляжу, спускался Майкл с совершенно обнажённым торсом. Из одежды на нём были только то ли очень-очень короткие брюки, то ли чрезмерно длинные трусы.

Нарцисса, чмокнув мужа в щёку, продефилировала мимо и, ничуть не смущаясь ни своего вида, ни находящихся рядом гостей, устроилась в соседнем шезлонге. Петуния села рядом с ней, Майкл в своём возмутительном наряде развалился прямо на песке. Люциус, не зная, что сказать, залпом проглотил вино и щелчком пальцев приказал эльфу налить ему вторую порцию.

Северус, наблюдая за тщательно продуманной провокацией, спрятал усмешку за стаканом с соком. Сейчас в дело должны были вступить дети. И они не подвели. Дадли и Гарри, волоча за собой купленную Петунией гигантскую оранжевую хреновину, ринулись купаться. Драко, с молчаливого попустительства Нарциссы, полез за ними. Люциус напрягся, но, глядя на спокойно сидящую жену, смолчал, решив, что кудахтать о приличиях и опасностях ему не по чину. Когда Петуния встала, лениво потянулась и не спеша отправилась вслед за детьми, у лорда отвисла челюсть. Такое поведение самым вопиющим образом нарушало все его представления о приличествующем аристократам отдыхе. Наверное, он смог бы закрыть на это глаза, объявив Петунию плебейкой, но тут Нарцисса с истинно королевским величием развязала прикрывавший её ноги прозрачный лоскут ткани и тоже направилась в воду. Леди Малфой, нимало не смущаясь, практически обнажилась на глазах у посторонних мужчин! От переизбытка эмоций у Люциуса в руке лопнул бокал.

— Северус, что происходит? — прохрипел Малфой, наблюдая как две женщины и трое детей то прыгают в волнах, разбрасывая вокруг себя тучи брызг, то залезают на яркое «нечто» и тут же с отчаянным визгом снова падают в воду, сброшенные более удачливыми конкурентами.

— Маггловские развлечения. Мы на пляже, Люц.

— Это же дикость!

— Да? А твоим жене и сыну, похоже, очень нравится. Но, когда Цисси вернётся, я передам, что ты назвал её дикаркой.

— Только посмей, — прошипел Малфой и прикрыл глаза, обдумывая, чем ему грозят эти новые веяния?

На берег все выбрались раньше, чем Люциус вернул себе душевное равновесие. Нарцисса и Петуния уселись под зонтом, делясь впечатлениями, мальчишки разлеглись на песке, игнорируя расстеленные для них пледы. Разумеется, первому покой и ничегонеделание надоели Поттеру.

Уже десять минут спустя пришлось звать эльфа и велеть ему принести детям мяч. Ещё через четверть часа всё тот же Поттер решил, что играть втроём в пляжный волейбол как-то не очень, и им просто необходимо участие взрослых.

Майкл и Петуния не заставили себя упрашивать. Ещё через пару минут Нарцисса тоже решила, что не желает оставаться в стороне. Глядя, как у Люциуса, наблюдающего за грациозными прыжками жены, разгораются глаза, Северус только ухмылялся. Похоже, Малфоев ждал второй медовый месяц, а он мог себя поздравить с гарантированным согласием на любой вариант нового бизнеса. Теперь уже пойти на попятную Люциусу ни Нарцисса, ни Драко не позволят.

После волейбола устроили пикник на пляже и снова полезли в воду. В этот раз к женщинам и детям присоединился и Майкл. Северус, даже в жару чувствовавший себя в одежде куда комфортнее чем без неё, с интересом наблюдал, как в друге страдающий и потеющий от жары аристократ борется с желающим получить свою долю удовольствия плебеем. Медленно, но верно плебей побеждал.