— До вечера! — Ник пожал мне руку и выскочил из моей тачки.

Почти бегом отправился к дверям своего универа.

Я же силой увел взгляд от высшего учебного заведения, глуша в себе легкое раздражение и небольшую грусть от того, что мне такая радость, как учиться где-то после школы, в жизни не светит. Денег на то, чтобы получить какую-то специальность, у меня не было. Я знал, что пойду по стопам брата, и самое лучшее, что меня ждет — это должность старшего механика в какой-нибудь ремонтной мастерской.

Но… впрочем, что хоть эта возможность у меня теоретически была — ведь в автомобилях я разбирался неплохо. Поэтому жизнь работника сферы быстрого питания мне, надеюсь, Вселенной не уготована.

Я немного увеличил скорость, лавируя между спешащими на работу людьми. Не лихачил сейчас — ведь подбитый бочок какого-то дорогущего мерса мне был не по карману, но ехал немного быстрее нормы.

Эта медленная езда напрягала меня так же, как необходимость тащиться в элитную гимназию. И если в случае с авто я готов был подождать до вечера, чтобы после хоккея немного погонять на загородной трассе, то в случае школы сил ждать уже не было никаких.

Ежедневно видеть перед собой напыщенные морды расфуфыренных «сливок общества» мне, откровенно, претило.

Я припарковался на парковке, кинув под стекло липовый талончик. Такими бумажками меня снабжал мой знакомый, шарящий во всех этих хакерских штучках. Леон должен был мне за отремонтированную тачку, а отдавал не деньгами, а тем, что мне было гораздо важнее. Ведь парковка в центре города стоила немерянных бабок. Которых у меня, естественно, не водилось.

Резонный вопрос — почему мне не могли выделить парковочное место где-то на огромной площадке у школы — разбивался о понимание того, что таким отбросам, как я, не место возле элитных рафинированных «цветочков», которые, открывая рот, зачастую воняли как мусорки в самых отдаленных районах. В переносном смысле, конечно. В прямом — они обливались духами самых известных торговых марок.

Впрочем, это меня не особо парило. Пусть обливаются, только держатся от меня где-то подальше. В идеале — за пару миль, было бы отлично.

Именно это я и старался делать — внешне игнорируя все их попытки сконтактировать со мной в том или ином случае (позаигрывать или подраться). Внутренне же я их просто презирал. Как био-мусор. Одетый в модные тряпки.

Презирал всех до одной. Эту одну я просто ненавидел.

Я открываю входные двери в школу в момент, когда раздается звонок на первый урок. Спешу на третий этаж, где сейчас начинается углубленная физика.

Неимоверно рад, что сейчас почти не увижу никого из своих одноклассников — поскольку этот предмет практически никто из этих тупиц себе не выбрал.

Я же физику просто обожаю. Хоть и прекрасно понимаю, что учу ее больше для себя, поскольку универ или хотя бы колледж мне точно не по карману.

— Доброе утро! Извините за опоздание, — вхожу в класс, здороваясь с учителем.

Сухенький старичок Мак Каллистер кивает, показывая, чтобы я немного поспешил.

Я мгновенно оказываюсь за своей партой и замираю, почувствовав приторный запах, забивающий мне нос. Эту туалетную воду я уже ощущал. Вчера, когда, также опаздывая, поднимался по лестнице.

Крепко сцепляю зубы, чтобы не выругаться. Этого мне только не хватало. Эта вонь будет отвлекать меня весь урок.

И ведь никуда отсюда не деться. Не знаю, как я это переживу, учитывая то, что сегодня у меня физика идет сдвоенным уроком, который длится как одна университетская пара.

Один из любимых предметов сегодня настолько противен, что я едва готов высидеть до конца и не сбежать. Раздражает меня сейчас всё — начиная от тихого шелеста переворачиваемых где-то сзади страниц, заканчивая негромким жужжанием телефонного виброзвонка.

— Извините, мне надо выйти, — раздается за моей спиной голос новенькой.

И тут же она проходит по ряду мимо моей парты.

Отворачиваюсь, закрывая нос, но успеваю заметить то самое пафосно-огромное бриллиантовое кольцо на тонком девичьем пальце.

Ева

— Да, мама, — негромко говорю в трубку, едва за мной закрывается дверь кабинета. — Что-то срочное? У меня сейчас занятие.

— Ева, — чеканит строгий голос моей родительницы, — собирай свои вещи и выходи. Прямо сейчас, — припечатывает она словом.

— Но… зачем? — удивляюсь я. — Я не могу. У меня сейчас физика, — пытаюсь несмело отстоять свою возможность побыть на одном из тех предметов, к которым у меня действительно лежит душа.

— Я сказала — собирайся и выходи! — давит мама. Она шокирована тем, что я не бросаюсь немедленно исполнять ее «просьбу», а имею наглость ставить ей какие-то вопросы. — Ева, мы с Виктором сейчас тебя заберем.

— Объясни, пожалуйста, зачем, — прошу. Вернее, пытаюсь.

— У тебя есть две минуты, — выдает родительница, бросая трубку.