– Подожди, это может быть… – задумчиво произнесла Кейт.

– Что может быть? – не понял Тристан.

– Ты можешь остаться и посмотреть допрос Стива и Либби, если они снова будут с ними говорить? Мне нужно попробовать снова получить доступ к отделу хранения вещдоков, которое мы посещали на днях. Мне нужно увидеть материалы с места убийства Анны, а именно ее спальню. Я хочу взглянуть на это еще раз.

Либби лежала на жесткой пластиковой кровати в тюремной камере в недрах полицейского участка Эксетера. Комната странным образом действовала на нее успокаивающе. Только низкая скамья, стальной унитаз и выскобленные стены. Однако их не удалось очистить от граффити до конца. Были видны царапины и нецензурные ругательства. В этой комнате ей не нужно было притворяться, что она здорова. Часто, направляясь в супермаркет, ресторан или выезжая куда-то на своей машине, она ловила на себе взгляды, словно все вокруг наблюдали за ее поведением.

В этой камере она могла просто быть собой.

У полиции на нее ничего не было. И не могло быть. Либби встала и подошла к окошку в двери. Через это небольшое отверстие она могла видеть только фрагмент сырого бетонного коридора, освещенного оранжевым светом.

– Стив! Стив, ты здесь? – позвала она. После долгой паузы она услышала мужа.

– Да. – Его голос звучал слабо.

– Они уже разговаривали с тобой?

– Нет.

– У них ничего на нас нет. Ничего не говори… – Либби услышала шаги в коридоре и отступила, когда дверь ее камеры распахнулась. В дверном проеме стояли сотрудник изолятора и миниатюрная пожилая дама со строгой черной челкой. Она обратилась к Либби:

– Здравствуйте, миссис Хартли. Меня назначили вашим адвокатом. Могу я войти?

– Мне не нужен адвокат, – отмахнулась Либби.

– Боюсь, мне придется настаивать. Рекомендую вам не отказываться от юридической помощи. Учитывая вашу медицинскую историю, могу предположить, что вы находитесь в уязвимом положении. Я ваш адвокат по назначению, но вы, конечно, можете выбрать кого-нибудь другого.

– У них на меня ничего нет.

– Возможно, все обстоит именно так. – Адвокат оглянулась на сержанта. – Могу я зайти на минутку, миссис Хартли? – Либби кивнула, и женщина вошла в камеру. Сержант закрыл дверь и задвинул засовы.

Адвокат присела на скамейку.

– Как вас зовут? – спросила Либби.

– Донна Уэббер. – Она протянула свою визитку.

– Где мои дети?

– Они находятся здесь, в участке, сейчас они в столовой. Именно поэтому я настоятельно рекомендую вам воспользоваться услугами адвоката. Учитывая ваши проблемы с психическим здоровьем и идущее полицейское расследование… Если детей сегодня возьмут под опеку, что, похоже, может произойти, – пока это ненадолго. – Она жестом предупредила протест Либби. – В общем, думаю, вы не захотите, чтобы вам назначили психиатрическую экспертизу, чтобы решить вопрос о возвращении вам опеки над детьми. Как только дети окажутся в системе, социальные службы постараются продлить соглашение о срочной опеке, если вы дадите им на это малейшие основания.

Либби уставилась на нее.

– Значит, даже если я невиновна, я могу потерять своих детей? – Эта мысль была настолько ужасна, что она с трудом смогла ее сформулировать. Либби сделала шаг назад и ощупала меловую стену позади себя.

– Этого, вероятно, не произойдет. Я буду с вами на протяжении всех последующих допросов. И, конечно, ваш муж является основным опекуном ваших детей.

Снаружи в коридоре послышались шаги и голоса.

– Кто там? – спросила Либби.

– Не знаю. Я знаю, что ваш муж нанял собственного адвоката по рекомендации полиции. По тем же причинам, которые я только что изложила, – добавила Донна. Либби обратила внимание, что она сидела, выпрямившись и скрестив ноги, словно в институте благородных девиц.

– Могут ли они предъявить мне обвинение? Могут ли они оставить меня здесь? – спросила Либби.

– Они могут продержать вас здесь двадцать четыре часа до предъявления обвинения. Этот срок может быть продлен до тридцати шести часов, если вас заподозрят в серьезном преступлении. Но за то короткое время, что у меня имелось, чтобы ознакомиться с вашим досье, я не вижу достаточно веских доказательств для этого. В любом случае, я не думаю, что у них достаточно улик, чтобы задержать вашего мужа, и если вы готовы более активно сотрудничать с полицией во время допросов, то я могу попросить их освободить Стива, чтобы он мог найти жилье для себя и детей уже сегодня вечером.

Либби почувствовала волну облегчения, услышав это.

– Хорошо. Да. Конечно, я готова, – согласилась Либби. Мысль о том, что она может потерять опеку над детьми, казалась невероятной, она и представить себе этого не могла.

Донна подняла с пола свой портфель.

– Ах, да. Еще один момент. Как вам уже известно, после задержания в полиции у всех берут образец ДНК. Они уже взяли его у вашего мужа. Теперь полиции требуется ваше согласие – или согласие Стива, – чтобы взять образец ДНК у Дэвида и Дейзи. Готовы ли вы его предоставить?

– Зачем им это нужно?

– Им нужно обыскать ваш дом, для чего необходимо исключить ваши ДНК, – объяснила Донна.

– Нет! – запаниковала Либби, испытывая всепоглощающий ужас. – Ни в коем случае!

Донна снисходительно улыбнулась.

– Миссис Хартли, речь не идет об образце ДНК, связанном с поиском преступника. Это стандартная процедура. Вашим детям еще нет восемнадцати, и только поэтому полиции нужно ваше согласие. Образец ДНК будет храниться всего двадцать восемь дней, чтобы была возможность исключить эти ДНК из любого расследования. Для этого всего лишь нужно провести ватной палочкой по внутренней стороне щеки, только и всего.