Я кивнул:

— Многие из них не дошли.

— Я думаю, очень многие. Они ведь еще пытались заарканить прыгунов, а это вообще тяжело.

— Да это как раз просто, — подсказал я. — Не надо действовать в лоб. Выследить, дождаться, когда пройдет прыжок, поставить наблюдательный пост, и потом взять голыми руками при следующем появлении. Медленно — да, но, если действовать размеренно, вполне реально.

— Я вот чувствую, ты уже продумывал подобные варианты, — усмехнулся он.

— Пришлось, — согласился я. — Часто начал встречать вот этих, с призраками и «идущими в тени звезд…».

— Нет, — неожиданно сказал Идрис.

— Что нет?

— Ты неверно все понял. Ты спрашивал раньше, так вот, отвечаю, с теми, которые таскают с собой призраков, я встречался раньше. Раз, два, где-то на окраинных, если смотреть с моей точки зрения, на дальних мирах. Не придирайся, я понимаю, что близко-далеко во всем этом понятия условные. Но ты же сам уже должен догадаться, что это разные группы.

Я молчал. Думал. Тогда он решил добавить:

— Посуди сам. Ты исходишь из ложного предположения, что если враг — то один. Если кто-то хочет править вселенной, или ее частью, — то это одна и та же группа. Только вот вселенная велика. И по сути своей — таких групп может быть сотни. Тысячи. Назови любое число, какое хочешь, и все равно оно не будет слишком большим. Ловушка сознания. Нельзя пытаться понять вселенную интуитивно — разум для этого не предназначен изначально.

— Те, что командовали призраками, никогда ничего не говорили про «свет мертвых галактик», — припомнил я. — Но те, кто выкрикивали этот лозунг, — это вообще были не прыгуны. Я вообще не видел среди них ни разу ни одного прыгуна. Но встречал их в разных мирах.

— Что означает, что где-то позади них, прыгун или прыгуны все-таки есть. Разные подходы. Первые тащат за собой призраков, я их видел, там все понятно. Легко одолевают слабые миры, делаются там властителями. В продвинутых мирах чаще всего получают отпор, но из-за того, что им как раз продвинутые миры и нужны — для производства призраков, это явно очень, очень высокотехнологичная штука, то продолжают пытаться.

— А эти, с лозунгами, — продолжил за него я, которых я встретил уже несколько раз, — они просто воспитывают фанатиков. Поколениями, как ты говоришь. Но столько фанатиков? Какая религия способна так промыть мозги?

Идрис помолчал, раздумывая:

— Старика тоже знаю, мне кажется.

Во время разговора мы продолжали смотреть на бухту. Считать варваров, местных, оценивать, нет ли у них внешних патрулей, не хватились ли они уже пропавших.

— Точно знаю. Вот как раз он и тогда был стариком. Что касается промывки мозгов, — Идрис вернулся к моему вопросу, — так ты только подумай. У них же есть возможность показать живой, настоящий пример. Уйти из мира, потом вернуться. Одно это делает их в некоторых мирах богами. А если они догадались к этому прибавить, что любой, кто погибнет за вот это вот «дело в тени мертвых звезд» тоже отправится в лучший мир, представь, сколько поклонников они соберут. Представь вообще себе религию при живом мессии, да который еще может непрерывно раскидываться чудом воскрешения.

Я молчал. Складно. И действительно, я просто попал в ловушку, думая, что выступаю против одной и той же силы.

Все-таки, вселенная действительно велика, и я просто не понимал, за что взялся.

— Но мне кажется, что я видел призрака в этом мире, — решил все же уточнить я.

— Где? У нас? На нашем берегу? — Идрис пожал плечами. — Могло показаться. Может быть совпадение. Кто его знает, может быть, они воюют друг с другом за некоторые миры. Может быть, у них союз. Может, они и слыхом друг о друге не слыхивали. У меня в активном состоянии семьдесят четыре мира, и знаешь, что я понял за это время?

Я чуть расширил глаза, показывая: давай, удиви меня.

— Что вселенная велика, что в ней возможно все, и что я не знаю о ней практически ничего.

Семьдесят четыре мира. Даже Идриса можно разговорить, нужно только время. Но семьдесят четыре?! Вот кто не знает ничего, так это, похоже, я.

— А у тебя, судя по всему, и десятка не наберется, — покивал Идрис и ухмыльнулся.

Даже Идриса можно разговорить. Но некоторым, допустим ему, даже не надо никого разбалтывать, чтобы узнать, что им нужно.

Технически, мы возвращались.

Как раз тот случай, когда побеждает не самый сильный, а самый терпеливый.

Мы наблюдали за бухтой целый день, понемногу жуя запасы, идеально подготовленные для похода балыки. Вкуснейшие, если бы не одно «но» — рыба в этом мире единственная еда, поэтому оценить всю прелесть приготовления никак не выходило.

Потом прямо там провели ночь, дежуря и дремая по очереди. В принципе, за это время у нас уже созрел примерный план, как именно можно одолеть весь этот гарнизон, идя от точки к точке, не давая им возможности собраться вместе, скрывая одни стычки от других складками местности.

Это было бы трудно, но не невозможно.

Но утром следующего дня они слегка облегчили нам задачу.

Видимо, тот патруль все-таки и не должен был далеко уходить. Видимо, по плану, он должен был вернуться еще вчера.

И сегодня целый отряд отправился проверять, что случилось. Надо отдать им должное, они подошли к делу со всей серьезностью. Не отправили двух-трех, а собрали сразу девять воинов. Вооруженных и явно готовых к тому, что патруль встретился по дороге с врагом. Это было не «сбегать проверить что там могло случиться», а по меркам мира планктона — полноценной войсковой операцией.