Когда ее обжигающе-теплое влагалище влажно обхватывает головку моего члена, я теряю способность думать о чем-либо кроме ощущения проникновения. Бедра прижимаются к округлостям ее ягодиц, и меня со всех сторон охватывает мягкость, принимающая меня. Я не могу просканировать собственный мозг, но представляю, как внутренности моего черепа заполняются ослепительно-белым светом. На мгновение зрение отказывает — наслаждение такой силы стирает самоосознание.

Стелла резко приподнимается подо мной и бьет меня в живот острым локтем.

— Уфф! — я нагибаюсь над ней и изо всех сил пытаюсь поймать за руку, прежде чем она сможет ударить меня снова. Наконец, я снова хватаю обе ее руки, и использую их, чтобы удержать Стеллу на месте, когда я очень медленно отвожу бедра назад, и…

Дорогой Создатель подводного мира. Я не подозревал, что секс может быть таким.

Сжимать оба ее локтя одной рукой сложнее, чем запястья, но я делаю это и просовываю руку под ее тело, пытаясь найти и возбудить рецепторы ее полового органа, когда начинаю медленные, ритмичные движения внутри ее канала.

Я контролирую реакции ее мозга, насколько могу. Мои собственные реакции — и неожиданное желание — шокируют меня. Я стимулирую нас обоих, добиваясь успеха в ее возбуждении, пока ее горячая хватка сжимает меня.

Наши механические системы возбуждены, и химические вещества захлестывают нас. Я направляю все возможное внимание на положительные процессы в ее голове, в то время как мои пальцы работают снаружи, и мы оба достигаем взрывного плато, преодолев критические пороги.

Стелла вскрикивает, и я сам издаю что-то вроде рычания, когда кончаю с достаточной силой, чтобы толкнуть ее вперед, ударяясь бедрами о ее зад, и ее тело покачивается во всевозможных местах, привлекая мой взгляд, когда я прижимаю ее к себе, и семя, никогда прежде не внедрявшееся в человека, заполняет ее канал.

Лаская напоследок активные участки ее разума, я наслаждаюсь последним изумленным толчком между ее дрожащих ног.

Когда я отстраняюсь, мой член блестит, мокрый от соков ее возбуждения. Мне сразу же хочется засунуть его обратно в нее и начать вбиваться в гостеприимную сердцевину, но я теряюсь, уставившись на поток голубой жидкости, который следует за моим отступлением, вытекая из ее нежного розового отверстия. Она блестит и набухла, а наши выделения густые и пахнут уникальной смесью ее и меня.

Я не был уверен, что буду чувствовать, если возьму Стеллу в жены. Я не был уверен, что мне вообще понравится жена. Но очень внезапно я начинаю предвкушать нечто большее, как только она снова примет меня.

Все еще лежа лицом на подушках дивана, Стелла отводит ногу и пинает меня.

ГЛАВА 3

К'ВЕСТ

Мы поженимся в ближайший час. В течение всего мероприятия — не только самой церемонии признания нашего юридического союза, но и всей поездки (в повозке, чтобы я мог удерживать ее рядом, мягко стимулируя определенные зоны ее мозга в надежде сдержать натиск самых тяжелых эмоций) — встречи с регистратором и подписания документов — выражение лица Стеллы было… отсутствующим. Если бы я не мог манипулировать областями ее сознания, если бы я не мог заглянуть внутрь него, чтобы догадаться, какие области кипят активностью, я бы не знал, что она испытывает. Потому что внешне она была непроницаема. Она так эффективно использует активное подавление внешних проявлений, что выглядит… пустой. Все внешнее в ней нейтрализовано.

Беря ее за руку (и, поскольку она безвольная, поддерживаю за сгиб локтя), я помогаю ей подняться по ступенькам экипажа после того, как мы выходим из офиса с нашими документами.

— Ты бы хотела вернуться домой или… переедешь ко мне?

Сначала Стелла только тупо пожимает плечами, как будто она в оцепенении. Но затем я наблюдаю, как в задней части ее мозга вспыхивает нечто похожее на выстрелы.

— О чем ты думаешь? Я спрашиваю, потому что вижу только активность. Я не могу догадаться о причине.

Ее изящные челюсти сжимаются. Глаза, ставшие жесткими, смотрят прямо перед собой между ушами наших лошадей.

— Я собиралась сказать, что это не имеет значения. Ты уже осквернил Бэрона… все, — ее взгляд встречается с моим. Пытается задеть меня. — Но я не хочу жить в твоем доме.

Я опускаю подбородок.

— Понятно.

— И, — продолжает Стелла, взгляд ее острее любого ножа, она хочет ранить меня своей яростью, — работники ранчо Бэрона ужасно хотели заполучить его дом. Может быть, если ты переедешь туда, то попадешь в какую-нибудь ужасную аварию. Скажем так, чем больше я думаю об этом, тем больше мне нравится идея вернуться домой.

А. Итак, задняя часть черепа человека — это место, где он вынашивает свои кровожадные мысли. Я обязательно буду внимательно наблюдать за ней, когда снова увижу активность в этой части ее сознания.

Войти в дом Бэрона ничуть не легче, чем в прошлый раз, когда я входил в него с теми намерениями, которые у меня были. И то, что Стелла выбрала слово «осквернение» для обозначения того, что я сделал — с ней, с союзом, который был у них с Бэроном, с их домом, где его призрак преследует ее день за днем с момента его смерти, — я не чувствую мира с этим.