— Вообще-то нет, — призналась она, — я сорвала их у тебя во дворе. Хотела воткнуть в волосы.

Тина откинула голову назад и засмеялась.

— Тогда пойдем к зеркалу.

Они вошли в прихожую. Здесь было темновато, лишь свечи распространяли вокруг мягкий свет. Фрида встала перед зеркалом и вытащила несколько заколок из прически, чтобы приколоть петунии.

— Я мигом, — бросила она Тине.

Парой умелых движений она закрепила оба цветка на голове. Получилось что-то вроде диадемы. Закончив, она с довольным видом улыбнулась своему отражению. Восхищаясь ее прическами, люди не обращали внимания на искалеченную ногу.

Она все еще стояла с поднятыми над головой руками, когда заметила в зеркале мужчину, настоящего гиганта, который замер позади, внимательно глядя на нее темными глазами. Эти глаза, блестевшие за стеклами очков без оправы, сразу же пленили ее. Широко посаженные, они постоянно двигались, точно пытаясь вырваться из-под слегка припухших век. Острый взгляд пронзал насквозь.

«Этот мужчина смотрит на мир иначе, чем обычные люди, — вдруг подумала Фрида. — Он проникает в самую суть. Интересно, что он увидел во мне?» Чтобы не утонуть в его глазах, она окинула взглядом фигуру незнакомца целиком. На нем были круглая шляпа с широкими полями, твидовый костюм и огромные туфли. Осмотрев его с ног до головы, она снова заглянула ему в глаза. А он, не отрываясь, разглядывал ее, хотя уже понял, что она его заметила. Фрида приподняла подбородок и слегка повернулась вбок, будто желая убедиться, что цветы закреплены как надо. Петунии были расположены прямо по центру и бросали яркие отблески на ее черные волосы. При этом Фрида не сводила глаз с незнакомца, скользя по нему долгим изучающим взглядом.

— Ни за что не поверю, что ты нежный цветочек, — вдруг подал голос незнакомец, — пусть даже ты хочешь казаться такой.

Во взгляде Фриды отразилось недоумение.

— Ты можешь выглядеть как цветок, хрупкое нежное создание, — продолжал мужчина, — но ты не хрупкая.

Ты сильная и гибкая, как и эти петунии. Они гнутся на ветру, но не ломаются даже в бурю.

«Значит, вот я какая? — подумала Фрвда. — Сильная и гибкая?»

От этой мысли ей стало радостно. Она сразу поняла, что незнакомец хорошо разбирается в людях и проникает им прямо в душу.

Ты прекрасна. Ты напоминаешь мне женщин из Теуантепека [10] , которые носят по рынку корзины на голове.

Фрида повернулась к нему и чуть не задохнулась. Перед ней стоял не кто иной, как Диего Ривера, самый известный художник Мексики. Во время диктатуры Ривера много лет провел в Европе. Несколько лет назад, после падения диктатуры Порфирио Диаса, новый президент Обрегон и министр образования Васконселос вернули Диего на родину и поручили ему рассказать историю мексиканцев в картинах, полотном для которых послужили стены государственных учреждений. Его произведения говорили со зрителем простым языком, понятным даже неграмотным.

Фрида продолжала смотреть на него, а он на нее. Глаза у него немного навыкате, заметила она про себя, но от их лучистого взгляда ее бросало в жар. А ведь некоторые считали Риверу уродливым толстяком. Неужели они не могли увидеть его как следует, рассмотреть личность, которая скрывается под этой внешностью? На первый взгляд он и правда мог показаться непривлекательным, но его харизма сводила Фриду с ума. Поговаривали, что Диего умеет быть неожиданно нежным. Женщины, которых он любил, исчислялись тысячами.

Фрида уставилась на костюм из плотной материи, делавший его похожим на колосса.

— Я тебя знаю? — спросил Диего.

Фрида как завороженная смотрела на его полные губы. У верхней губы был отчетливый чувственный изгиб. Сама того не желая, Фрида представила, как эти прекрасные губы целуют ее. Пристальный, оценивающий взгляд Риверы скользил по ее телу. Но, помимо любопытства, в этом взгляде было нечто загадочное, очень глубоко спрятанное, а то и даже опасное. Фриде вдруг подумалось, что этот мужчина способен пожирать женщин, и она затрепетала, как неопытная девчонка. Но ей не хотелось показывать свою неуверенность, поэтому она ответила подчеркнуто небрежно:

— Я была в Препартории, когда вы расписывали стены. У вас еще был пистолет.

Ривера откинул полу гигантского пиджака, под которым обнаружились патронташ и кобура с револьвером.

— Никогда не знаешь, откуда ждать опасности, — заметил он, все так же сверля ее изучающим взглядом, и Фриду вновь окатило волной приятного жара. Теперь они стояли рядом перед зеркалом.

— Ты еще так молода, — сказал Диего.

Конечно, Фрида это знала. Он выглядел по меньшей мере вдвое старше ее. Но ей показалось, что он имел в виду не только возраст. Он хотел сказать, что у нее еще все впереди, что у нее есть будущее, полное надежд и обещаний. Она прочла в глазах Диего, что величайшее отчаяние, преследовавшее ее с того самого дня, когда она очнулась на больничной койке, наконец осталось позади. Несчастный случай не лишил ее чуда. У нее снова есть будущее.

От осознания значительности встречи у нее перехватило дыхание. В тот же миг она влюбилась в Риверу, и ей даже пришлось отвернуться, чтобы как-то переварить это ошеломляющее открытие. Потом она снова посмотрела на него.

— Сколько тебе лет? — спросил Ривера.

Магия момента все еще довлела над Фридой, но внешне она сумела взять себя в руки и без колебаний ответила:

— Восемнадцать.

Это была ложь: ей уже исполнился 21 год. Еще в детстве родители убавили ей три года, чтобы дочь после долгой болезни приняли в начальную школу. Мало-помалу Фрида свыклась с новой датой рождения, ей она даже нравилась: как-никак в 1910-м началась мексиканская революция. Она пыталась понять, надо ли рассказать Ривере о несчастном случае и о страданиях, научивших ее ценить жизнь и не погружаться в отчаяние. Нет, пока не стоит: пусть Фрида останется загадкой для него.