— Если я правильно тебя поняла, — озадаченно подводит итог разговору Ясмина, — то все маги обречены на изменения. Так? Но…

— Так, — киваю я. — Но надо разделять. Магия обслуживает желания людей. Но люди — это смесь животного начала с духовной надстройкой. Вот изменения животного плана — они, пожалуй, от магов и не зависят, идут на подсознательном уровне. Для выживания вида надо быть сильнее, ловчее, быстрее — и сообразительней. И еще размножаться со страшной силой. Мы, маги, такие и есть, и все более совершенствуемся. Мы давно не участвуем в спортивных состязаниях, потому что сильнее простолюдинов в разы. Мы страшно сильные, быстрые, практически не болеем, все отличаемся природной красотой — и функции размножения у нас тоже на высоте. Магоодаренные девочки уже в тринадцать лет имеют роскошные широкие бедра, большую грудь и просто разрываются от желания иметь как можно больше детей. Посмотри хотя бы на Риманте: ей пятнадцать, но она уже шикарная женщина с тяжелыми бедрами, отчетливой грудью, но с детским личиком и тонкой талией. И эротические фантазии из нее так и прут, точно отдам в жены князю Леону… И, кстати, маги эту свою особенность давно закрепили законодательно: обоюдосторонняя помолвка может заключаться с тринадцати лет и подразумевает интимные отношения, причем девочек никто не спрашивает, болит ли у них голова. Да она у них и не болит — в том самом смысле. И мы считаемся физически взрослыми с двенадцати, и лишь интеллектуально — с шестнадцати.

А с духовной, чисто человеческой стороны маги стремятся… к чему?

— К могуществу, — задумчиво говорит Ясмина. — Больше сил, мощнее заклинания…

— К власти, — киваю я. — И здесь изменения вполне сознательны. Все маги усиленно прокачиваются и постоянно ищут пути к новым смертоносным заклинаниям. И когда упираются в тупик — начинают экспериментировать с геномом, чтоб хотя бы дети прорвались на более высокую ступень магии. Так на свет появились… да мы все. Ты, я, Жанна с Хеленой. И княжны Меньшиковы. Мы все здесь обладаем сверхъестественными способностями. Вот ты разве не замечала, что явно умнее прочих, соображаешь с огромной скоростью и сразу приходишь к правильным выводам? А ведь это ненормально.

Ясмина глубоко задумывается. Случайно прижимается ко мне бедром — и вспыхивает, как новогодняя елочка. Перехватывает мой понимающий взгляд и окончательно смущается. Но не отстраняется.

— Рой, но если всё так, за что тогда нас наказывает император? — осмеливается подать голосок княжна Мариэтта. — Если это естественный и неизбежный процесс?

— Ну… он тоже маг.

Княжны не понимают.

— Есть два способа возвыситься, — поясняю я. — Стать могущественней самому — или истребить всех сильных поблизости. Зачем российскому императору конкуренты?

— За то, что ты сказал, отправляют на каторгу, — тихонько замечает Ясмина.

Я лишь пожимаю плечами. Ну, каторга. Мы стремимся стать сильнее императора, он стремится нас уничтожить, тут все честно.

За интересными разговорами мы не заметили, как дошли до академии. Что-то я расслабился, а ведь именно в академии нас наверняка поджидают всякие неприятности.

Стремительно выдвигаюсь вперед… и не успеваю.

— Стоять, — лениво приказывает третьекурсник с метками Младшего ученика на форме.

И Марика, завороженная его статусом мага, послушно останавливается.

Бросаю бешеный взгляд на фрейлин и в два шага оказываюсь рядом с Марикой. Третьекурсник на входе явно поставлен для контроля за проносом магических артефактов, на территории академии они запрещены. Но при нас артефактов точно нет. И?

А парень неторопливо разглядывает девушку. Понятно. Фрейлины очень оригинально решили вопрос с броней. Они надели юбки в бледную клетку, как и предписано бытовикам. Но — поверх брони. Очень тонкие, очень длинные, практически до земли, и такого кроя, что их можно сбросить одним движением руки. И форменные жакетки — того же плана. И вот теперь стоит третьекурсник, пялится на броню, просвечивающую сквозь тонкую ткань, и не знает, как это трактовать. Вроде цветовая дифференциация Школ соблюдена, форменные юбки и жакеты в наличии, но… броня никуда не делась, вон она, выпирает наколенниками и наплечниками. А с другой стороны — про броню в качестве нижнего белья в правилах академии наверняка ничего не сказано…

— Если он потребует задрать юбку, чтоб продемонстрировать всем, что под ней — смело бей в рожу, — не снижая голоса, спокойно советую я. — За оскорбление студентки. А я еще добавлю от себя — за покушение на девичью честь.

Марика кивает с бледным видом, а я тут же иду танком на третьекурсника:

— Проблемы, Младший? Есть вопросы по запрещенным артефактам?

Студент отрицательно качает головой и отступает. Понял, что действительно получит в рожу и окажется очень грязным участником очень некрасивого скандала. Девичья честь — не пустой звук для магоодаренных, за такое и убить можно, и никто не осудит. Кроме родичей убитого, естественно.

Пропускаю свою команду, но сам задерживаюсь. Обостренным Нюхом чувствую, что третьекурсник желает что-то сказать. И Нюх меня не обманывает.

— Встретимся на боевой подготовке, «дюпон», — усмехается мне в лицо студент. — Я у вас в спарринг-партнерах. Там ты за юбку не спрячешься.

Быстренько соображаю. Значит, спарринг-партнер? А ведь вполне такое может быть. Именно старшекурсников новичкам и ставят. Потому что старшие курсы уже умеют соразмерять силы. Когда хотят, м-да.

Но студент, как ни странно, вызывает у меня симпатию. Может, своей сдержанностью.

— А с чего такая агрессия, Младший? — спокойненько интересуюсь я.

— Приказ, «дюпон». Лично мне вы нравитесь. Телохранительницы у вас вообще забавные. Но нам старшие приказали вас снести. Любым способом. Так что без обид.

— Договорились, — киваю я. — Постараюсь тебя не убить. Но, сам понимаешь, бой есть бой, могу не рассчитать. Так что и ты — без обид.

Студент со смешком хлопает меня по плечу, и мы расстаемся чуть ли не друзьями. До смертельной встречи в спортзале, м-да.