Мишель пробует приподняться над ковром следом за Марикой… и неприятно усмехается.

— А ведь таким способом можно очень и очень усилить удар, да? Просто бросить тело вперед, верно?

Я неохотно киваю. Какая-то она слишком быстрая, эта Мишель. Так еще самостоятельно додумается, что левитаторское умение во всех направлениях способно действовать. И со всех направлений. Надеюсь, ей хватит ума не светить мастерством.

— Ой…

Оборачиваемся с Мишель одновременно и одинаково морщимся. Забыли, что у нас гостья! А она стоит на входе в гостиную и круглыми глазами смотрит на нас с Мишель. Мы же с длинноногой разговаривали, не опускаясь на ковер. А из-за спины Ясмины Риманте таращится, кошка-предательница. Наверняка она черноглазую притащила подсмотреть-подслушать!

— Так! — говорит Ясмина решительно. — Можете меня убить! Но я отсюда не уйду! Пока не научусь так же!

Мишель закатывает глаза:

— Девочка, ну зачем тебе это?!

— Зачем? — всерьез задумывается Ясмина. — Ну… сбегать ночью через окно на свиданки с Роем — это раз. Не проваливаться в грязь, на нашей окраине после дождей грязно — это два. Бесшумно ходить, если захочется кого-нибудь укокошить — а мне уже хочется! — это три… Выполнять нормативы по прыжкам и бегу, ставить мировые рекорды — это четыре, хотя не очень интересно… Не тонуть в воде — пять! Удрать, если не получается победить — шесть…

— Какая умная девочка! — с непонятной интонацией произносит Мишель.

— Я все равно не уйду, — тихо говорит Ясмина. — Лучше убейте, если боитесь, что кому-нибудь расскажу. Это мой единственный шанс чего-то добиться в жизни. Наше семейство объявлено банкротом, имущество отходит клану Ярыгиных. Через три месяца кончатся деньги на обучение. Так что я вся ваша. Могу быть фрейлиной. Могу быть…

Мишель опускается на ковер. Подходит к девочке и обнимает ее. Так, понятно, сейчас будут слезы и сопли. Пойду-ка я в свою комнату, что-то устал за сегодня.

Она приходит к мне поздно вечером. Ясмина. Вроде бы я не предлагал ей у нас жить, но, похоже, женщины решили без меня. Стоит, по-уличному засунув кулачки в карманы форменной жакетки, и молчит. Но я же мужчина, я понимаю, что инициатива за мной, надо проявить галантность.

— Чего пришла?

— А то ты не догадываешься.

Я, конечно, догадываюсь. И представляю в самых разных подробностях. Как-никак скоро первое совершеннолетие, фантазия свежая, семейной жизнью не замыленная. Но у меня огромный жизненный опыт, который подсказывает, что догадки мужчин слишком однообразны, чтоб быть всегда правдой, и лучше выслушать вариант противоположной стороны до того как.

— Я догадываюсь, но в свою пользу. А ты скажи, как оно на самом деле.

— На самом деле? Ты дурак.

И выключает в комнате свет. Довольно уверенно проходит к моей кровати. Я сверху с любопытством наблюдаю. У нее ночное зрение, что ли? То-то мне зрачки показались увеличенными.

У кровати ее решимость сильно уменьшается. Она топчется, неуверенно скидывает на пол жакетку, садится…

— Разуйся, — советую сверху я. — Не люблю, когда на шелковом белье в уличной обуви.

И опускаюсь рядом. Ясмина подпрыгивает от неожиданности.

— Напугал!

И мы сидим на кровати и ржем, как ненормальные. Так нас и застает влетевшая в комнату Вера. Включает свет, смотрит дико, как на двух сумасшедших, крутит пальчиком у виска… и уходит. Так. Не понял. Это мне на что намекают? Что я дурак, да?

Девочка скидывает туфельки, шлепает к выключателю. Комната снова погружается в темноту. Прислушиваюсь. Странно, никто не сопит под дверью, не переговаривается возбужденно шепотом.

Она садится совсем близко. И тут на нее нападает колотун.

— Я-я… не раздевалась раньше… А-а… ты… я…

Обнимаю ее за талию. Ясмина трясется, как в припадке, но подается ко мне.

— П-понимаешь, у меня это в первый раз… — заикается она.

— Убью кошку, — сообщаю я проникновенно.

Ясмина вздрагивает и приходит в себя.

— Что?

— Это ведь Риманте тебе рассказала? Типа подготовила к тому, как проходит инициация? Да или нет?

Ясмина напряженно размышляет, что бы такое соврать, чтоб не выдать новую подружку.

— Что ноги придется раздвигать в поперечный шпагат — было? — сурово спрашиваю я.

До девочки кое-что начинает доходить, и она неуверенно хихикает.

— Ну…

— У этой кругломордой чересчур яркая фантазия, — ворчу я. — Замуж ей надо. Допросится, точно отдам! Князь Леон на нее ну очень нежно глядел!

— А она разве не твоя?..

— У меня вообще-то жена есть, — бурчу я. — Одна, и лучше не найду. И три невесты, но они понарошку. Ладно, ложись, соблазнительница.

— Раздеваться?

— И ты туда же?! Да хрен с тобой, раздевайся! Только потом не жалуйся.