Интерес к матчу был огромный, Колонный зал переполнен. Но широкая публика была вскоре разочарована, так как Флор играл легко и явно доминировал на шахматной доске.

В первой же партии я не сумел использовать подготовленный дебютный вариант, так как не составил при подготовке верного плана игры в дальнейшем. В цейтноте в равной позиции я попался в замаскированную ловушку и проиграл.

Вызвали из Ленинграда мастера А. Я. Моделя, моего старшего друга (еще в 1927 году в Москве во время чемпионата СССР мы с ним сотрудничали) — он тонко умел анализировать неоконченные партии и вообще был превосходным аналитиком. В 1929—1930 годах в Ленинграде -молодежная газета «Смена» провела сеанс Икса по телефону (ход в день) против десяти сильных шахматистов города (я был в их числе). Икс добился блестящего результата ( + 7—0=3). Потом Модель признался, что он был Иксом. Правда, в критические моменты он навещал своих противников и «помогал» им анализировать, но все же достижение Икса-Моделя было исключительным (Крыленко от души смеялся, когда узнал о его проделках).

Модель — он бойко сочинял стихи — решил отметить исход первой партии:

Флор доволен, как дитя, ходит именинником — в первом туре он шутя справился с Ботвинником...

Варьянт Панова навек разбит.

И мой Мишутка вздыхает жутко: ужели снова я буду бит?

Дрожат колени, потерян сон: ужель он гений, а я пижон?

Следующие две партии закончились вничью. Мое настроение (и я был не одинок), конечно, поднялось. Четвертая и пятая партии также закончились вничью, но в шестой меня ждал новый удар страшной силы.

Я получил в защите Нимцовича (вариант Краузе) трудную позицию, но дело свелось к эндшпилю. Неосторожно я даже предложил Флору ничью, но у него были два слона против двух коней, а главное — безопасная позиция. Черные не справились с трудностями защиты, и Флор записал в свой актив вторую победу. Казалось, все было кончено, Флор был непробиваем. Шахматные обозреватели меня «похоронили», а Флора произвели в гении.

Переезжаем в Ленинград, вторая половина матча будет проходить в Большом зале консерватории.

В «Красной стреле» Флор беспокойно ходит около меня и наконец предлагает меняться местами. «Почему?» — «Да у вас тринадцатое место, мое счастливое число...»

А, так ты суеверен? Отлично! «Нет, — отвечаю, — я тоже суеверен и никогда не уступаю своего места».

Ленинград. Выходим на перрон. Все пробегают мимо меня и окружают гроссмейстера. Едем в «Асторию»; большой, холодный и какой-то неуютный номер гостиницы... Что делать?

82—58... «Мама, здравствуй. Ты меня кормить будешь?» — «Конечно, буду, приезжай...»

И вот я дома, на Невском, 88. Большая коммунальная квартира, живут 7 семейств. Узенькая десятиметровая комнатка, во время утренней зарядки надо стоять вдоль комнаты — если поперек, то упираешься пальцами в стены. Но здесь меня никто не тревожит: ни Флор, ни журналисты, ни болельщики, — я исчез. Напротив, на Невском, живет Модель, бегу к нему, там уже Слава Рагозин. Они меня не оставили.

«Миша, — убеждает меня Слава, — дебютный вариант первой партии очень хорош. Вы просто ошиблись. Давайте посмотрим». Поработали несколько часов, но не успели закончить. Решаем в седьмой партии этого не применять, надо все подготовить к девятой — следует действовать наверняка. Флор сейчас «рваться» не будет, наоборот, две очередные спокойные ничьи убедят его в своей неуязвимости и в беспомощности партнера...

К девятой партии все было готово. Мама и брат решили поехать на игру также. Едем на «линкольне». Зал переполнен.

Флор самоуверенно повторяет вариант первой партии, я применяю новое заготовленное продолжение, связь между дебютом и миттельшпилем установлена заранее!

Критический момент партии: найду ли я сильнейший ход ФИ4 — это в пресс-бюро интересует всех, но никто уже в меня не верит... «Конечно, это сильнейшее, — говорит Левенфиш, — но разве Ботвинник решится на подобный ход?»

Конечно, решился — к этому моменту матча я уже был свободен от скованности, был сосредоточен.

Флор изобретательно защищается, но партию не спасти. Гром оваций. «Хорошо, — думаю, — посмотрим теперь, насколько ты устойчив психологически!»

Флор не оказался устойчивым. По совету Модели и Рагозина применяю в десятой партии голландскую защиту, построение «каменная стена». Знаю, что Флор этот вариант никогда еще не играл, а здесь белым надо играть активно и умело. Флор в незнакомой ситуации играет пассивно, передает инициативу черным, допускает просмотр и вскоре капитулирует. Теперь счет матча 5:5. Овации и шум в зале неописуемы. Флор не гений. Обозреватели? — те быстро перестроились.

Да, Флор не гений, но шахматист исключительной силы. Одиннадцатую партию он играет после труднейшего сеанса одновременной игры, который затянулся далеко за полночь. Он оказывается после дебюта в тяжелой позиции. Однако он уже знал, что отступать некуда. Проигрыш партии — проигрыш матча. Он собирается с силами и ловко добивается ничейного исхода.

Осталась последняя партия. Через посредство С. О. Вайнштейна Флор мне передает, что раз противники уже показали примерное равенство сил, он предлагает в двенадцатой партии ничью. Я, конечно, не возражаю — мог ли я мечтать о ничейном исходе матча накануне девятой партии!