Пришлось натягивать штаны и мотоботы и, спотыкаясь в смутной тьме, освещаемой редкими костерками и прыгающим светом со стороны сцены, шагать по направлению к сдвоенному ряду синеньких переносных сортиров. И ведь действительно словно кто за руку привел в нужное место и в правильное время!

На уже почти совсем затеявшуюся драку Миха поначалу внимание решил не обращать — умный человек в чужие пьяные разборки не полезет никогда. Поэтому он просто свернул в ближайшую кабинку и запер за собой дверь. Расчехлил штаны, отлил, чувствуя полный кайфец от столь простого действа, и вдруг… Знакомый голос с акцентом! Там была Ильза! И, судя по всему, то ли бить, то ли и вовсе насиловать собрались именно ее!

Из кабинки Миха вывалился, на ходу упихивая «добро» в штаны и торопливо застегивая их, и сразу вписался в разборку бодрым:

— А ну! Что, блин, у нас тут за ёпвашумаму?

— Крысу одну больно наглую жизни учим, — сообщил кто-то с придыханием, и Миха, далее не вдаваясь, саданул кулаком в сторону голоса.

По краю сознания скользнула мыслишка, что руки бы поберечь — инструмент же, работать ими, но делать было нечего, уж понеслась душа в рай.

— Да ты… Что, бля?.. Ах ты сука! У-у-у…

Наверно, его бы отколошматили и на этом все его заступничество бы и закончилось. И потому, что один против двоих, и потому, что лечить Миха всегда умел лучше, чем калечить. Но опять повезло. Кто-то крикнул удивленно:

— Быстро? Ты? — а потом заорал уже чуть не на весь лагерь: — Наших бьют!

Ну и всё! Секунды не прошло, как Миху от баталии тупо отстранили: и без него хватило желающих объяснить тем парням, что полезли на Ильзу, а потом сцепились с героем дня — с самим Быстро, всю их неправоту.

— Не покалечьте только, а то возись с ними после! — несколько растерянно попросил Миха, и его даже услышали.

— Да мы по классике: будем бить аккуратно, но сильно. А то — ишь! Совсем рамсы попутали, гондоны штопаные!

Миха осмотрелся. Светловолосая голова Ильзы по-прежнему белела чуть в стороне. Она стояла, привалившись спиной к стволу здоровенной сосны, молчала и выглядела, как стало ясно при ближайшем рассмотрении, откровенно несчастной. Миха ухватил ее за локоть и повел прочь от уже утихавшей драки.

— Что это было? Что за хрень вокруг тебя творится? То какие-то гоняются, то другие побить норовят. Или те же? Может, все-таки расскажешь?

Ильза в ответ неожиданно рассмеялась и быстро заговорила на своем — Миха ни слова не понял, зато «вкурил» другое:

— Да ты пьяная, что ли? Когда нализаться-то успела?

— Ми-иха… Я не пьяная. Я так, немного. Сначала для храбрости. А потом из-за того, что ты ушел. Ты зачем ушел? Ну вот скажи, а? Я тебе что, не нравлюсь?

— Вот, блин! И правда — трезвее не бывает! И что теперь с тобой делать с такой расписной?

По уму так надо было бы отвести Ильзу туда, где была ее палатка… Если, конечно, она у нее вообще где-то была. Но, во-первых, на прямой вопрос о месте ночевки Ильза только рассмеялась, а во-вторых, идея оставлять ее одну была дурацкой — а что как опять какие-то мудаки с разборками своими непонятными полезут? Так что Миха все-таки отвел Ильзу к своему парусиновому шалашу, и запихал внутрь, на большой надувной матрас, занимавший все пространство внутри. Она не сопротивлялась, сама полезла туда с удовольствием. Да так быстро (ох!), что Миха только в самый последний момент успел ухватить ее за щиколотку и дернуть назад, чтобы снять обувь.

??????????????????????????Ильза замерла и все то время, пока Миха расшнуровывал и стягивал ее цветастые кеды, лежала тихо, иногда громко вздыхая. Но когда Миха сам полез в палатку, чтобы припасть к своей походной подушке, Ильза вдруг подтянулась, извернулась, прижалась, задышала куда-то прямо в Михину голую грудь влажно и горячо…

И трындец! И Миху таки накрыло.

И ведь никакие мысли о том, что Ильза, вполне возможно, не до конца отдает себе отчет в происходящем из-за выпитого, его, обычно такого правильного, не остановили. Слишком велико оказалось давно копившееся желание, слишком сильно бурлил в крови адреналин — следствие недавней драки, слишком ярко взыграло внутри что-то древнее, самцовое, собственническое, когда отвоеванная в схватке с другими претендентами женщина без вариантов, сомнений и прочей цивилизационной шняги считалась своей.

Тело Ильзы под почему-то ставшими неловкими пальцами ощущалось горячим и непривычно сухощавым. Но попка была изумительно хороша, да и небольшие, увенчанные возбужденно заострившимися сосками грудки так удачно ложились в ладонь, что лучше и не придумаешь. Ильза льнула и подставлялась под ласку, а потом сама, первой, полезла Михе в штаны. Сначала попыталась расстегнуть ремень, не преуспела и сунула узкую ладонь под пояс прямо так, и в этой тесноте, в этом движении горячей женской руки прямо там, рядом с мужским естеством, было столько дикого, откровенного секса, что от остроты желания стало трудно дышать.