– Ты ведь не успокоишься, да?

– Не-а.

– Хорошо, Настя. А это я тупой и пьяный поперся устраивать салют на Новый год, и одна из петард взорвалась прямо у меня в руке. Слава богу, это была дешевая пуколка, и я отделался небольшим шрамом и парой ожогов на ладони, потому что все могло закончиться гораздо хуже. Довольна?

– Очень!

И это правда! Не было никаких принцесс. Никто не отбивал жену у бандитов, и не дрался за честь девушки. Конечно, у моего лысого рыцаря есть прошлое, но пока что я не готова сталкиваться с ним, пока что я хочу, чтобы у нас был хотя бы крохотный шанс сочинить свою историю, а не переписывать старые черновики – его и мои.

Счастливая, я плюхнулась ему на живот и по-собачьи облизала щеки, нос, лоб. Тимур заржал, попытался отодвинуться, в конце концов, закрыть ладонью мне рот, пока мы вот так, смеясь и хрюкая, не перевернулись на кровати. Он сверху, я под ним. Так правильно и красиво.

Веселье в черных глазах пропало, их снова заволокло пугающей дымкой.

– Настя, клянусь, когда-нибудь я тебя съем.

– Потому что я вкусная?

– Потому что это единственный шанс заставить тебя молчать.

– Не единственный…

Тимур понял намек и наклонился, чтобы поцеловать меня.

И именно в этот момент я услышала из коридора голос. Два голоса.

– Настена, а почему у тебя так чисто? Твой дедушка, царствия ему небесного, перед тем как преставился, пошел убираться в гараже. Так что уборка в доме к большой беде. Знак это, Настя. Черная метка!

– Ба, - пробасил Никита, - дед умер, когда упал со стремянки в том самом гараже, в котором решил убрать, так что это немного другое. Не стращай маму. Мам, ты в ванной? Мы тебе сырники на завтрак принесли!

Мы напряглись. Смотрели друг на друга и даже не моргали. Я чувствовала кожей, как перестало биться его сердце, Тимур же мог услышать как мое зарядило шрапнелью – тук-тук-тук-тук. Он скосил взгляд с моего лица на ребра, под которыми вот-вот детонирует маленькая бомба.

?- Ну что, пора знакомиться с мамой? – Его хулиганская ухмылка действовала на меня лечебно. За секунду сердце успокоилось, а мозг очнулся от комы.

– Милый, там не мама, там гораздо хуже, - я потянулась, чтобы поцеловать его в нос, - там бабушка и сын. Посидишь здесь, пока я их провожу?

Тимур нахмурился. Глубокая складка пролегла между бровями, а мышцы под моими пальцами стали тверже.

– Я не стесняюсь тебя, - пршептала я, ощутив перемену его настроения. – Просто не хочу, чтобы… просто не хочу, понимаешь?

– Нет, - честно признался он. – Потому что я мечтаю, как отвезу тебя домой и познакомлю со всеми, включая родителей, одноклассников, почтальона, пастуха и коз на лугу. Но мы наверное разные, так что я просто посижу здесь.

– Спасибо.

Не став углубляться в проблему, я снова поцеловала Тимур, тот хоть не увернулся, но будто и не был очень рад – губы сомкнутые, лицо напряженное, хмурое. Ладно, подумаем об этом позже. А пока из кухни доносятся звуки закипающего чайника и голоса, нужно придумать, как проводить любимую бабулю и поскорее.

Натянув на себя спортивные штаны и майку (тонкий кружевной халатик хоть и висел на спинке кровати, но вряд ли был бы уместным за семейным завтраком), я вышла из спальни.

– Разве в гости можно приходить без разрешения?

Никита, увидев меня, принялся обниматься так, что ребра затрещали. Бабушка, торжественно восседая в своей перевозке, послала мне воздушный поцелуй.

– А разве, чтобы прийти к любимой маме нужно какое-то приглашение? – Сын покровительственно поцеловал меня в макушку. Засранец был на две головы выше и постоянно шутил, что может носить меня подмышкой.

– Разумеется. К любимой маме в первую очередь. Мама тоже человек и у нее тоже есть дела.

– Да какие? Помидоры ты не консервируешь, внуков не воспитываешь. Мам, ну чего ты бухтишь?

– Она просто бухтит, а я бы тебя за такие слова тех самых неконсервированных помидоров лишила. Думай прежде чем говоришь, - раздался недовольный голос бабушки.

– Да что не так то? У мамы выходной, где еще маме быть, как не дома?

– Ни «где», а с кем.

– Ни с кем, - резко оборвал бабушку Никита, - Томка в больнице, отец в заднице, я работаю. Кстати, мам, я же работаю!

Меня, ошалевшую от количества событий и информации, подвели и усадили за стол, где уже ждали дымящийся чайник и сырники. Из кулинарии. В фирменной пластиковой упаковке. Представить, чтобы бабушка встала с утра пораньше и напекла внукам пирожков – невозможно. Моя бабуля в детстве учила меня пускать из дыма колечки, когда куришь и как врать папе, чтобы тебя не спалили. О пирожках она имела очень смутное представление.

– Ну почему ты не спросишь, где я работаю? – Никита как маленький, подскакивал в нетерпении на стуле, а от сияния его рожи можно было очки надевать – слепило.