По дороге Лонгботтом встретил большую компанию учеников с разных факультетов. Пока вокруг никого не было, чистокровные ребята тихо, но горячо поблагодарили Невилла за своевременное предупреждение насчёт дементоров. Ханна Аббот из Пуффендуя даже поцеловала его в щёку, чем вызвала недовольные гримасы слизеринок. Все стали рассказывать, как встретили дементора, и насколько превосходно сработала защита в кольцах.

— Мы ничего не почувствовали, нас немного знобило, и всё! — довольно сверкали глазами Астория и Дафна.

— В нашем вагоне Седрик Диггори создал «Патронус», после чего дементор сам улетел, — задрала нос Ханна Аббот. — Правда, перед этим две магглорожденные старшекурсницы в обморок упали, вот староста и выпендрился.

— А у нас в купе только Гойл испугался и заорал, — усмехнулся Драко Малфой. — Только потом оказалось, что он кольцо в чемодане забыл!

— У нас Гарри Поттер ненадолго потерял сознание, — пожал плечами Невилл. — Но считаю, что это нормально, когда дементор близко, а у волшебника нет никакой защиты.

Все с ним дружно согласились. Несмотря на охранные чары, каждый из учеников почувствовал, насколько было близко опасное чудовище. Так видишь льва в клетке и понимаешь, что без решётки зверь тебя растерзает.

— Ладно, Лонгботтом, — высокомерно вздёрнул нос Драко. — Здесь наше перемирие кончается. В этом году Слизерин вас сделает, вот увидишь!

— Мечтай больше, Малфой, — ухмыльнулся Невилл. — У Поттеров полёты — это родовой талант, и Слизерину в квиддиче ничего не светит. А сам же знаешь, кто на поле победит, тот и кубок школы заберёт.

— Седрик летает не хуже Поттера! — хихикнула Ханна Аббот. — А ещё он старше и симпатичнее.

Остальные подростки рассмеялись их шуточной перепалке, после чего все студенты заспешили к повозкам.

Лондонский вечер из окна домика Боунс казался унылым и мрачным. Мокрый снег падал на улицы города сплошным потоком, засыпая людей и машины. К счастью, непогода просачивалась сквозь защиту волшебного особнячка только холодным воздухом через форточку.

Амелия принесла Шиву стакан воды, тот выпил и поблагодарил подругу лёгким поцелуем. Боунс уселась рядом на кровать и пожаловалась: — Уже лето прошло, дети давно в Хогвартсе. А мы с тобой нигде не отдыхали. Встречаемся тайно, будто школьники! Знаешь, как надоело постоянно скрывать, что у меня кто-то есть?

— Ты же понимаешь, что обнародование наших отношений вызовет скандал? — нахмурился Палпатин и сел на кровати. — Формально Алиса ещё жива. Общество не примет настолько демонстративного адюльтера. Моя популярность растёт, а вместе с ней увеличивается количество врагов. Зная, насколько мне небезразлична твоя безопасность, они могут воспользоваться этой слабостью. Конечно, ты способна сражаться лучше многих, но враги тоже об этом знают, — прервал Шив её возмущённый протест, и Амелия только выдохнула сквозь зубы.

Женщина лучше других понимала, что тщательно подготовленная засада может остановить любого волшебника, кроме, пожалуй, самых сильных, таких, как Дамблдор или Тёмный Лорд.

— Завтра начинаются выходные, а я чувствую себя, словно зверь в клетке, — Амелия грустно погладила его по щеке. — Вчера вот проверила незакрытые дела и восемь человек премии лишила. За моей спиной шепчутся: «Это потому, что она в отпуске давно не была».

— Тогда приглашаю тебя на уик-энд в США. Прогуляемся по Бродвею, сходим в «Мет», — предложил Палпатин. — Мне присылают афиши со всех мировых оперных театров, а у американцев завтра ставят «Тоску» Джакомо Пуччини. Премьера была только три года назад в Риме, и сейчас она гремит по всему миру.

— А давай слетаем! — Боунс прижалась грудью к его плечу. — Я никогда не была в «Метрополитен-опера». И правда, лучше уехать на время из Лондона, а то наш вечно сырой климат меня достал!

Палпатин обнял Амелию, и дальнейший вечер прошёл почти без разговоров.

На следующее утро они купили международный портал и через несколько минут были в Нью-Йорке. Пройдя регистрацию в местном Министерстве, Шив и Амелия отправились гулять по городу, предварительно выкупив целую ложу на предстоящее представление. И если для Палпатина такое количество людей на улицах было обычным делом, то Боунс чувствовала себя неважно.

Чтобы немного передохнуть от людской суеты, они вначале погуляли по парку, а потом дошли до центрального вокзала, где отдали должное рыбному меню в ресторане Grand Central Oyster Bar. Амелии так понравились великолепные устрицы, что она была готова наслаждаться ими бесконечно, останься в желудке ещё хоть немного свободного места.

— Мне почему-то кажется, Фрэнк, что тебе придётся меня в оперу катить, — отдувалась Боунс, с расстройством глядя на опустевшее блюдо. Я слышала, сто лет назад этот город считался устричной столицей на всём восточном побережье и, надо сказать, по праву!