— Тогда вспомни, кто ещё из наших смог укрыться от коммунистов? — спросил Геллерт.

Волдеморт дал ему всего год на то, чтобы хорошо подготовиться и набраться сил. Поэтому Гриндевальд и торопился найти волшебников, которым мог бы доверять.

Когда Палпатин в очередной раз привёз полувеликану партию огневиски, то застал Хагрида очень задумчивым.

— У тебя что-то случилось? — проницательно спросил Шив. — Вроде с мадам Максим вы помирились?

— Брат рассказал занятную историю, понимаешь, — задумчиво почесал Хагрид густую бороду. — К ним в племя приходили двое, мутные какие-то. Ещё из тех магов, кто выступал за Того-Кого-Нельзя-Называть в прошлой войне. Они сказали вождю и старейшинам, что господин ихний скоро вернётся. И обещали, что великаны смогут селиться где угодно, а не только в тайных лакунах. Когда Тёмный придёт к власти, значит, у всех будет много свежего мяса и выпивки.

— И что им ответила твоя родня? — спросил Палпатин, лениво оглядывая неказистую обстановку. Пучки сушёных трав, шкуры на стенах и дёргающий лапой во сне Клык, всё было по-прежнему.

Несмотря на внешнюю невозмутимость, внутри Шив немедленно насторожился. По-видимому, случилось нечто неожиданное. Если верить письмам Барти Крауча-младшего, Волдеморт безвылазно сидел в заброшенном доме своих предков, собираясь с силами для возрождения. Однако кто тогда начал поднимать старые контакты «Пожирателей Смерти»?

Хагрид между тем загрузил в подвал последний бочонок и протянул Палпатину свиток-хранилище редких ингредиентов, которые собрали лесные жители. Полувеликан шмыгнул носом и задумчиво пробасил:

— Арагог тоже говорит, его детки видели чужих магов, которые шастали по округе. Они даже хотели попробовать напасть, но те выглядели слишком серьёзно.

— Я тебя понял, Хагрид, — протянул Палпатин. — Спасибо за информацию. А что от тебя так гарью несёт? Где-то в лесу пожар был?

— Дак это ж соплохвосты мои шалят, — пробасил Хагрид, улыбаясь в густую бороду. — Директор Дамблдор просил подготовить разных зверюшек к третьему этапу Турнира.

— А простых жителей Запретного леса тебе стало жалко подставлять под палочки чемпионов, вот ты и занялся на досуге выведением химер? — рассмеялся Палпатин. — А не боишься, что твои уродцы сожрут чемпионов?

— Они и мухи не обидят! — возмутился Хагрид. — Соплохвостики, конечно, немного агрессивные получились и растут быстро, но они такие милашки!

В дверь хижины постучали, и снаружи раздался пьяный женский голос:

— Хагрид, кротовья ты шуба! Это Сивилла Трелони. К тебе можно?

— Это наш преподаватель прорицания, — ответил полувеликан на вопросительный взгляд Палпатина. — У неё, наверное, херес закончился, вот и пришла ко мне за добавкой. Знает ведьма, что у меня всегда есть чего выпить.

— Хагрид! Открывай давай, не тяни. Я же знаю, что ты дома… Ик! Кофейная гуща напророчила мне, что у тебя я найду свой нектар, — вновь раздались снаружи нетерпеливые крики учительницы.

Полувеликан подошёл к двери и распахнул её:

— Здравствуй, Сивилла, проходи. Чего ты хотела?

Женщина в больших круглых очках, бурча о непонятливых лесниках и противных домовых эльфах, которые отказываются сбегать в магазин, прошла мимо Хагрида в комнату и вдруг заметила Палпатина. Она застыла как суслик и рухнула бы на пол, не успей полувеликан её схватить.

— Да что с тобой, Сивилла, совсем напилась? — Хагрид аккуратно посадил женщину на лавку и прислонил её к стене.

— Тьма-а-а!.. — чужим хриплым голосом протянула Трелони. — Свет объединится с ночью, и тьма будет сражаться с тьмой.

— Совсем мозги пропила? Тьма-тьма-а-а… — передразнил её полувеликан и покачал недовольно кудлатой головой. Он подошёл к шкафу, открыл его и зашарил по полкам. Затем достал трёхлитровую бутылку хереса, выглядевшую маленькой в его огромной лапе.

Женщина медленно подняла голову от груди. Её глаза закатились, одни белки сверкали потусторонним светом из-за очков. Трелони попыталась дрожащим пальцем ткнуть в сторону Палпатина и прохрипела:

— Тьма-а-а!..

— На, Сивилла, вот твой херес. Вечно ты всем смерть и ужасы пророчишь. Мне вот Гарри уже сто раз на тебя жаловался, — бормотал Хагрид, поставив женщину на ноги и осторожно подталкивая её к выходу. — Пошли, пошли, Сивилла. Смотри, какая у тебя теперь есть хорошая бутылочка.

Через минуту из-за двери донеслись её пьяные слова благодарности и обещание всё отдать, как только, так сразу, после чего голосок прорицательницы утих, и та поспешила обратно в замок, прижимая бутылку к груди.

— Вот всегда она так! — пожаловался Хагрид. — Наведёт туману, напророчит всякие гадости. А потом сама не помнит, что говорила. Сумасшедшая она немного, и Дамблдор держит её в замке из жалости, как я думаю. Куда она пойдёт-то, если из Хогвартса выгонят? Ни мужа, ни детей, ни дома.