Телохранители быстро доставили их ко мне. Агата смотрела с вызовом, Августа – скорее с испугом и недоумением.

— Что, красавицы, прохлаждаетесь? – спросил я нарочито грубовато, по-русски. Пусть немка учит язык в “боевых условиях”. – Или думаете, вас это не касается? Дело само сладится?

— Ваше Величество, – начала было Агата с привычной светской интонацией, – мы полагали…

— Вы не так полагали! – прервал я ее. – Здесь все трудятся. И вы будете. Вот бочка с водой, вот черпак. Будете стоять и всех желающих поить. И улыбаться при этом. Приятно улыбаться. И чтобы я видел! Уяснили?

Агата вспыхнула, хотела возразить, но, встретившись с моим взглядом, осеклась. Августа покорно кивнула. Значит, начала понимать разговорную речь.

— Ступайте. Исполнять!

Они пошли к бочке, сопровождаемые любопытными взглядами. Мне даже стало их немного жаль. Но ничего. Пусть привыкают к новой жизни. В ней нет места для праздности и спеси.

К полудню, как я и приказывал, на приведенные в порядок площади начали выносить большие котлы из кремлевских кухонь. Прибывшие заранее полевые кухни давно дымили трубами. Запахло гречневой кашей с салом, наваристыми щами. Выкатили бочки с квасом. Работа на время прекратилась. Народ потянулся к еде.

Я взял себе миску каши, ложку и сел прямо на землю, рядом с казаками. Ел с аппетитом. Простая солдатская еда после тяжелой работы казалась вкуснее любых заморских деликатесов. Ко мне подходили люди, солдаты заговаривали. Спрашивали о разном, жаловались на что-то, благодарили. Я отвечал, шутил, слушал. Кожей чувствовал, как растет близость между мной и народом.

— Государь, архитектор пришел, – шепнул Никитин. – Ну тот, с которым ты закусился месяц назад.

Я поднял голову. Ко мне вели шел Баженов. Автор всего этого безобразия. Лицо Василия Ивановича было бледно, в глазах – тревога и растерянность.

Он подошел, низко поклонился, не смея поднять глаз. Явно ждал разноса, а то и чего похуже.

— Здравствуй, Василий Иванович, – сказал я миролюбиво. – Присоединяйся к нашей трапезе. Каша сегодня отменная. С сальцом полтавским, духовитая!

Баженов удивленно поднял на меня глаза. Недоумение, смешанное с облегчением, отразилось на его лице. Он взял миску, сел поодаль. Ел молча, быстро, стараясь не привлекать внимания. Вот, считай, и помирились. Баженов – талантливый архитектор, хоть и наломал дров. Мне такие люди нужны. России они нужны. А еще мне нужен дом Пашкова. Куда же без него? Его создатель – вот он, рядом сидит и ложкой миску скребет.

Когда с едой было покончено, я подозвал архитектора к себе.

— Ну что, Василий Иванович, видишь, какой бардак ты тут оставил?

Он снова побледнел и сжался.

— Виноват, Ваше Величество… Обстоятельства… Финансы…

— Знаю я про обстоятельства, – махнул я рукой. – Разберемся скоро с ними. Теперь надо все это исправлять. Я тебе уже говорил – мне нужен новый план застройки Кремля. Не гигантский дворец, а властное гнездо. С удобными зданиями для министерств, Сената, архивов. С сохранением всех исторических памятников! Соборов, палат, стен. И чтобы красиво было, по-русски, а не по-итальянски. Послов не стыдно было принять, иностранных правителей. Понял?

Баженов смотрел, кивая, как заведенный.

— Понял, Ваше Величество… Но это… это огромный проект… Деньги!

— Знаю. Поэтому хватит в стороне отсиживаться. Присоединяйся к общей работе. Я жду первых эскизов. И еще. Знаешь Ваганьковский холм? Кто там владельцы участков?

Архитектор мотнул головой.

— Жилой дворец себе хочу. Прямо на вершине холма. Чтобы и вид на Кремль с его верха открывался чудесный, и чтоб его видели с реки как диковинку. Из белого камня. Примерно такой.

Я прутиком эскизно изобразил контуры известного в будущем на всю страну строения.

— Но это же…

— Классицизм, – подтвердил я его мысль. – Ты думал, я раб одного стиля? Не понимаю современной архитектуры? Ты ошибся. Мне нужен свой дом. Не по образцу Зимнего дворца в Петербурге. Что-то более современное, но в то же время величественное и одновременно для души. Место обязывает.

— Бывший Потешный холм? Где скоморохи и шуты народ веселили? – не удержался от шпильки Баженов.

— Сие давно уж в прошлом. Зато место красное. И намоленное. Справишься с моим заданием?

Архитектор глубоко вздохнул, потом решительно кивнул.

— Справлюсь, Ваше Величество. Постараюсь.

— Вот и славно. А пока – бери лопату и помогай людям мусор разгребать. Тоже полезно. Для вдохновения.

Баженов кажется, даже с некоторым облегчением пошел к куче мусора. А я оглядел площадь. Работа возобновилась с новой силой. Люди трудились с энтузиазмом, с огоньком. Кремль преображался на глазах. И я чувствовал: это только начало. Начало большой уборки. Начало строительства новой России. Здесь, в сердце Москвы, на очищенной от грязи земле, мы заложим первый камень в ее фундамент.