Потрясённый случившимся, я вскочил на ноги. Дрю горько зарыдал, но тут же, вытерев рукавом белое от гнева лицо, изо всех сил боднул Наставника головой в живот, так что, охнув, его любимый Учитель рухнул в дорожную пыль. Я видел, как в руках у мальчишки оказался камень, но, закрыв глаза, не стал сопротивляться - не было ни желания, ни сил…

Звук пощёчины и рык Жореса заставили меня снова посмотреть на мир:

– Ты что творишь, идиот, под трибунал захотел? Это же нападение на офицера… Подумай, дурачина, что мог сделать Терри? Против запретной магии обычная бессильна - скажи спасибо, что мы все ещё целы… - он быстро подсадил поникшего Дрю на своего коня и вскочил в седло:

– Поднимайся, командир… Надо возвращаться в лагерь, скоро начнёт светать. Уверен, днём тут будет спокойно, и отряд пройдёт без проблем, «такое» бывает только ночью, да и то раз в несколько лет. Что поделать - «повезло» нам, так-перетак…

После удара живот болел, но я заставил себя встать, сделав невозмутимое, как и положено Избранному, лицо. Верный припал на передние ноги, помогая взобраться в седло, и уже вскоре обрадованный Граст, охая, подавал «бедному Учителю» горячий отвар.

Жорес рассказывал встревоженным бойцам о том, что произошло на дороге, умолчав о проступке Дрю, я же хлебал горячее невкусное пойло, не поднимая глаз и не обращая внимания на разраставшиеся в животе пульсирующую боль. Мне было плохо, но по другой причине - Терри-Ворона душила обида на человека, которому он всегда доверял, забыв, что совсем недавно тот спас ему жизнь…

Граст присел рядом, пристально вглядываясь в грустное лицо Учителя, и, внезапно положив мне руку на живот, начал читать заклинание исцеления. Я чувствовал, как дрожали его пальцы, но ничего не сказал, молча уставившись в кружку. И тогда он осторожно коснулся плеча:

– Дрю всё рассказал, Терри. Парень в панике и не может понять, как такое случилось. Он хоть и болван, но души в тебе не чает, сам знаешь, а тут вдруг… Что-то здесь не так - надо осмотреть дурачка, вдруг «эта штука» - не дай Бог, конечно – его ранила?

Понадобилось всего несколько мгновений, чтобы принять решение:

– Позови его в палатку, живо…

Я рассматривал спину Дрю, вздрагивавшего от каждого прикосновения чужих пальцев к обнажённой коже. Его несчастный голос расстраивал ещё больше:

– Прости, Терри, не понимаю, как это получилось… Клянусь, я не хотел…

Собравшись с духом, остановил эти причитания:

– Верю, Дрю, успокойся… Боюсь, у меня плохие новости - прямо под лопаткой свежая царапина. Неровная, зараза, и пульсирует. Подумай хорошенько, ты почувствовал прикосновение твари? Или, может, накануне просто оцарапался?

– Нет, не до того было…

– Ясно, - я старался, чтобы в голосе не было паники, - что ж… применять обычную магию нельзя - сам видел, что произошло при попытке помочь Дичку. Видно, яд попал в кровь и повлиял на тебя. Признаюсь честно - никогда с таким не сталкивался, но, пожалуйста, Дрю, не отчаивайся. Вот-вот вернётся Хорст, он живёт более пятисот лет, наверняка подскажет, что делать…

Молодой разведчик замер, его слова разбили мне сердце:

– Да что тут думать… Знаешь, как у нас в деревне поступали с теми, кого оцарапал перевёртыш? На костёр - без жалости и сожаления. А я так хочу жить…

Граст охнул и стал быстро натягивать рубашку на приятеля:

– Не говори так, нельзя сдаваться. Терри, ведь ты что-нибудь придумаешь, да?

Собственный голос показался мне неуверенным и жалким:

– Обещаю, сделаю всё, что смогу… А пока - идите, и никому ни слова.

Как только Дрю вышел из палатки, я шепнул Грасту:

– Глаз с него не спускай, если заметишь изменения - бегом ко мне…

Думал, остаток ночи проведу у костра, но нежданный сон напугал ещё больше: гвардейцы Святого Престола тащили Дрю в подземелье, а он отбивался, крича:

– Помоги, Терри, ты же обещал…

И напрасно я рвался к нему, бросая огненные смерчи в ненавистных «святош» - под издевательский хохот одетых в чёрно-зелёное уродов заклинания отскакивали, не причиняя им вреда, тая в жарком воздухе, словно дым на ветру.

Внезапно с Дрю начали происходить перемены: лицо вытянулось, покрываясь чёрной шерстью, нос заострился, задёргавшись как у гончей, глаза налились желчью. Большой, вечно ухмылявшийся рот растянулся в отвратительном оскале. Бывший друг и Ученик, не закончив трансформации, начал рвать людей кривыми зубами и когтями, подбрасывая вверх куски человеческой плоти. Его душераздирающий вой смешался с дикими криками гвардейцев. Залитый с ног до головы ещё тёплой кровью, он бросился туда, где стояли мы с Грастом…