– И после этого ты до сих пор будешь отрицать свою нечеловечность, Леармил? Или, может, мне произнести твоё имя правильно?

– Достаточно. Что ж, я понял: несмотря на мои изменения, ты всё-таки видишь, кто я на самом деле. Я недооценивал нежить. Мне казалось, что вы – какие-то безмозглые марионетки в руках искусного кукловода.

– Вот видишь, ты позволяешь человеческой сущности формировать тебя. Ведь, пока ты не связался с людьми, ты даже не подозревал о тех, кто существует после смерти, хотя и говоришь, что тебе кажется, как будто бы, в самом деле, ты видел нас.

Эльф призадумался над этим, и мысль Сетамилиса показалась ему достаточно здравой. А он и не замечал этих изменений.

– Мне пришлось, понимаешь? Пришлось. Это всё из-за проклятых Лардадороина и Ларзаэдаса! О Далармиэль, за что мне ниспослала такое суровое испытание?!

После этого эльф рассказал нам историю того, как он оказался тут, а вместе с этим он поведал немного о своём народе.

«Наш мир – это прекрасная гармония природы и жизни. Вечноцветущие леса Молдалали были домом не только для нас, далров, но и для множества животных. И в то же самое время наш мир – это хаос тьмы и смерти. Холодные пустоши Теоссира были домом только лишь для них, для наших тёмных братьев и сестёр – эсров. Ночи Мордалали спокойные и мирные, когда как в Теоссире даже день сумрачен и опасен. И всё-таки, несмотря на это, мы жили в мире с нашими братьями и сёстрами. Да, мы были полностью противоположны друг другу. Но мы были детьми одних родителей. Далармиэль – высокая, статная эльфийка со светлой кожей. Её рыжие волосы были символом тепла, жизни и любви. А её одежда – это лепестки орту-аравов, которые подарили ей, чтобы укрыть её прекрасное тело от взоров всех, кроме лишь её мужа – Эсертиола. Тот был таким же высоким и статным, но на этом их с женой сходства заканчивались, потому что кожа его бледна, а волосы черны. Он носил чёрную одежду и был олицетворением холода, жестокости и смерти. И всё же, несмотря на все эти отличия, они с Далармиэлью любили друг друга. И от этого союза родились мы, светлые и тёмные эльфы, которые взяли себе названия в честь одного из родителей. Все светлые назвались далрами в честь Далармиэли. Все тёмные – эсрами в честь Эсертиола. Раз уж родители смогли жить в мире, то сможем и мы. Но это оказалось не так-то и просто. В отличие от нас, от светлых, тёмные эльфы не чтили жизнь – они могли с лёгкостью оборвать чужую. Они не чтили любовь – они лишь занимались блудом, а детей, рождённых от такого союза, родители бросали на произвол судьбы, так что сироты росли в полном одиночестве, учась выживать в этом беспощадном мире. Уж не знаю, насколько это правда, ведь сам я никогда не был этому свидетелем, но я склонен верить, что это было в действительности так. Это сложно представить. Наверняка, были и такие, кто не переживали этого испытания и погибали, так что про таких говорить что-нибудь на подобии: «Не выжил, значит, был слаб, а нам слабые не нужны». И всё бы ничего, пусть живут в своём Теоссире и занимаются такими тёмными делишками. Но нет, им не хватало собственного мирка. Их непрестанно влекло к нам. Мы, конечно же, не позволяли им совращать наших девушек и парней, мы пресекали их попытки что-нибудь воровать и проникать туда, где им не следовало находиться. Но они не могли удержать этого гнетущего порыва.

Когда я был молод, то не мог удержаться от того, чтобы путешествовать по нашим просторам. Помимо меня, у моих родителей были ещё и две дочери, мои прекрасные сёстры: милашка белокурая Балазиэль и обворожительная черноволосая Терзаидэль. Я так ими гордился, они такие искусные садоводы, что у меня не находилось слов, чтобы хвалить их. И, каждый раз возвращаясь из какого-нибудь дальнего странствия по Мордалали, я лицезрел очередной их шедевр, как они украшали наш родной дом своим многообразием цветов и растений. Это было просто завораживающим зрелищем. До сих пор не могу в толк взять, почему же нашим девушка не даётся эсталиал (так далры называют магию природы). Ведь мы, мужчины, с помощью него можем и растения выращивать, и специальные деревья, внутри которых мы живём. Мужчины, пользуясь даром нашей богини, возвели все деревни и города нашего славного мира. А вот девушкам приходилось работать своими руками, сажать семечко, поливать его, ухаживать за ним, чтобы оно прорастало и становилось полноценным растением. Но это и делало все их творения ещё более ценными. Ведь они выращивали все эти произведения искусства своими силами, без эсталиала. И я так гордился моими сёстрами. А ещё я видел, как с каждым моим возвращением подрастали их малышки-орту-аравы. Да, девчонкам, в отличие от пацанов, в детстве позволено брать себе питомцев, а нам не было позволено, потому что мы с самого своего рождения должны быть сосредоточены лишь на одном – чтобы углублять своё понимание природной магии.

– Каждый далр-мужчина, - говорил мне отец, - Обязан углубиться в понимание сущности Далармиэли настолько, чтобы уподобиться в этом ей.

Поэтому я всё своё детство углубленно изучал эсталиал. Но моё обучение этому ремеслу не заканчивается и по сей день. Уже столько времени прошло, а я продолжаю узнать что-то ещё новое о своей силе.

Фаламасфаль – это удивительнейшее место нашего мира. Прекрасная цветущая поляна, окружённая редколесьем. Здесь находились врата в другие миры. Каждый далр мог использовать эсталиал, чтобы отварить врата и пуститься в увлекательное путешествие по другим мирам. Мы ими никогда не пользовались, потому что были удовлетворены той жизнью, которая у нас тут была. И таинства других народов нас как-то не совсем интересовали. Это, наоборот, гораздо позднее в наш мир стали приходить другие народы через эти самые врата. Но так, Фаламасфаль было местом отдыха. Там всегда было много эльфов, которые наслаждались красотой нашего мира. Я там тоже бывал, но не так часто. Меня больше привлекали неизведанные места нашей родины. И чаще, чем в Фаламасфаль, я возвращался лишь в два места – в свой родной дом и в одну маленькую деревушку, которая располагалась близ Фаламасфали – Силалидар. Приветливые девушки варили там прекрасные тессак – смесь нектаров каких-то цветков. Вот что значит, быть садоводом. Я бы ни за что и никогда не понял, что из растений можно добывать сок и употреблять его, не говоря уже о том, чтобы смешивать их и получать необычные отвары. Это было удивительное место и девчонки там хорошие. Я планировал взять себе жену из силалидарских эльфиек, чтобы моя возлюбленная умела варить этот удивительный напиток. Ну вот, вспомнил Силалидар, и на ум сразу же пришла песня, которую мы любили напевать, пока наслаждались вкусом тессака. Эту песню знает каждый далр, потому что она разучивается ещё с детства. Вот, послушай:

Когда на сердце грусть, печаль

И жить совсем уж не охота,

Когда с тоской взираешь в даль

И тьма карает взор жестоко,

Когда один ты или брошен,

Когда не видишь добрый путь

И вынимаешь меч из ножен,

Чтобы им себя проткнуть,

Ты иди в Долину плача,

Где сёстры горестно стоят.

К ним принеси своё несчастье -

Они излечат скверны яд.

Но средь них есть тёмный дар,

Что заслужили я и ты.

Он в сердце разожжёт пожар,

Оживут завядшие цветы.

В тот миг, как ты его коснёшься,

Он тайну даст тебе свою.

И ты под землю окунёшься,

Развеешь горестную тьму.

Удивительные слова, не так ли? Говорят, что в час ненастий и горести, если рядом не оказалось того, кто готов разделить с тобой все твои печали, она помогает отогнать мрачные мысли и укрепиться для того, чтобы выдержать натиск всех испытаний. Ведь мы, далры, очень ранимы. Несчастью очень легко оплести нас. И в таком случае мы впадаем в бездну отчаянья и можем так вовсе умереть. Тогда нам нужен тот, кто выслушал бы нас, посочувствовал нам и разделил бы с нами нашу нестерпимую ношу. Тогда её легче принять и с ней легче смириться. Жаль, у эсров такого нет. Уверен, тогда бы они были намного более приятными, чем те, кто они есть сейчас.

Из Силалидара идёт Ильтавиланэ или не зарастающая тропа. И берёзы, что стоят вокруг неё, не позволяют этой тропе исчезнуть. Ох же и любили они судачить о том, о сём. Если надо узнать какие-нибудь новости, просто пройдись по Ильтавиланэ и послушай, что тебе скажут берёзы. Но будь осторожен. Порой они могут что-то выдумать.

Если долго идти по этой не зарастающей тропе, то можно попасть на Фильфаланэ или перекрёсток пяти дорог. Каждая дорогая вела в своё необычайное место. Таласаланский лес, где обитают энты и орту-аравы, а позже там поселились и арлисы; главный храм Далармиэлии, где служат прелестные садовницы, настоящие искусницы своего дела, готовые оказать тёплый приём всякому, пришедшему к ним, и где можно спокойно пребывать в благоговении перед богиней-матерью; Силийские водопады – место, наверное, даже ещё более прекрасное, чем Фаламасфаль. Уверен, даже пилигримы, повидавшие много всего за время своих странствий, просто войдут в ступор от того, что они увидят и услышат, ведь в шуме падающей воды можно различить голоса далров, каждый из которых рассказывает свою историю. Их так много, что даже, попытавшись прислушаться к одному из голосов, ты всё равно ничего не поймёшь. Но это и не важно, ведь, слыша наших братьев и сестёр, ты ощущаешь единство со всей Мордалалью. Это просто чудесное место. Не удивительно, что все пары приходят именно сюда, к этим Силийским водопадам, чтобы заключить брак. Если повернуться назад на Фильфаланэ, то можно вернуться в Фаламасфаль. Ну и, конечно же, если идти прямо, то можно оказаться на Далармиланэ – дороге, которая приведёт в наш главный город или, как говорят, люди, в столицу, названную в честь нашей матери – Далармиэлия. Особенность этого города состоит в том, что он находится внутри густого леса. Плотный строй деревьев был его стенами. А войти в него можно с четырёх сторон. И Далармиланэ – это одна из сторон.

Далармиэлия была огромной, так что делилась на четыре части или четыре рубежа. 1 рубеж, который находится на внешней стороне, - это город ремесленников, где жили наши строители, то есть те, кто поднаторели в такой грани эсталиала, которая позволяла возводить дома, где мы жили. Если тебе нужен новый дом, приходи сюда, и наши братья тебе с большущей радостью помогут. 2 рубеж Далармиэлии – это цветоводы, которые выращивали красивые цветы и деревья для плодов, а также обучали этом ремеслу молодых эльфиек, которые хотели повысить своё мастерство или вообще горели желанием служить в храме нашей матери. 3 рубеж – город магистров или, как бы их назвали люди, учителей. Они обучали молодых эльфов начальным этапам эсталиала и садоводства. Конечно, своё чадо этому наставлять должны родители. Но ведь не все далры одинаковые. А потому мы могли что-то уметь лучше, а что-то не очень. И вот, тот, кто считал, что он не сможет обучить своего сына или свою дочь, мог попросить помощи у магистров. Те любили возиться с детьми. И 4 рубеж – это, как бы её назвали опять же люди, городская площадь, где находится дворец нашего управителя и храм богини. Конечно, не такой величественный, как тот, о котором я тебе говорил, но помогал приближаться к Далармиэли. Я тебе сказал, что у нас есть управитель, однако это всё же не совсем верно, потому что у нас нет иерархии: высшие, низшие и прочие. Строитель не менее почитаем и любим, чем магистр, а цветовод ничуть не хуже служительницы храма. Мы все были равны и относились друг ко другу одинаково. Одинаково хорошо. Мы считали, что, если существо появилось на свет, если ему позволено было родиться, то оно имеет право на жизнь. И мы будем относиться с уважением к любому существу. Но Торваилель был выбран нами, чтобы хоть как-то регулировать нашу жизнь, чтобы у нас было единство, ведь легко быть единым в однозначных вопросах, когда как есть области в которых нельзя сказать, что будет правильно, а что нет. Вот в таких вопросах мы принимали решение совместно, а Торваилель просто подводил итог и объявлял вердикт, какое было принято решение. Он даже никакого звания не носил. Просто, если нужно было что-то решить, мы обычно говорили: «Пойдём к Торваилелю»