У нас начался великий мир. Ничего, абсолютно ничего не мешало нам наслаждаться своей жизнью. Многие светлые эльфы решились, наконец-таки, покинуть свою колыбель и устремились в другие миры. Чего ещё можно было желать?

Но вот только существует негласный закон – что за каждым добром всегда следует зло. И оно прибыло. Зло приняло облик кровавых воителей и двинулось по Мордалали военным маршем. Да, нашумевшая на многие миры история с багряным воинством не обошла и нас, далров. Им понадобилась лишь одна ночь, чтобы завоевать нас. Мы сначала даже подумали, что вернулись эсры с целью отобрать у нас свой мир. Но нет. Это были ратарды. Я тебе сказал, что они нас завоевали? Но нас так-то и завоёвывать не нужно было – просто пришёл и взял в плен. Так и было. Могущественный полководец Датарол прошёлся по нашим городам и деревням. Кто-то был убит, кто-то схвачен и потащен в Далармиэлию. У Датарола была традиция – бросить вызов самому сильному или самому главному. И Торваилелю пришлось отвечать за наш народ. Я, конечно, не был свидетелем этому, но говорят, он погиб от одного только взгляда Победоносца. И всё, после этого начались мучения. Кровавое воинство ушло, но остался один. И этот один стоил миллионов. Нося на своём лице ухмыляющуюся маску, он принялся угнетать нас. Он скажет слово – и мы начинали сражаться. Неважно, устал ты, не хочешь или при смерти. Если ратард сказал, ты делаешь то, что он требовал. Это была какая-то магия, что заставляла нас сражаться. Мы бились друг с другом, пребывая в каком-то подобии помутнения рассудка. Голова лишилась всяких мыслей, было сложно думать и принимать решения. Всё было как во сне. Однако моя связь с Аиэйей была нерушима. Она связывала наши сердца. И мы могли чувствовать друг друга. Я разделил свою сущность надвое. Первая осталась с разумом. И что там творилось, я понятия не имел. Дни пролетали за днями, я сражался, побеждал, проигрывал, убивал и сам оказывался при смерти. Вторая сущность была с сердцем. И я продолжал наслаждаться моей единственной и неповторимой. Мы вспоминали прошлые дни, когда могли быть друг рядом с другом не только сердцем, но и душой, разумом и плотью. И наша любовь не остывала. Более того, только лишь благодаря ей мы могли выстаивать. Она делала мою плоть чуть крепче, она делала мою волю чуть более стойкой, она не позволяла мне сойти с ума. Я видел, что ей тоже было тяжело, что она тоже испытывала страдания, что ратард также направлял её в бой с какой-нибудь далрой, и она не сопротивлялась. Она, как и я, не участвовала в этом. Её тело что-то делало, но она сама не видела и не хотела видеть этих ужасов. Нужно просто, стиснув зубы, пережить этот период, перетерпеть, а после мы снова вернёмся друг ко другу. Мы даже и не задумывались о том, что этот день может длиться вечность, что завоеватель будет всегда мучить нас. Уж не знаю, эта была лишь слепая надежда или же некое предчувствие. Но мы настроились дотерпеть до конца. Пусть воитель упьётся вдоволь своими сражениями. Но мы останемся и пронесём сквозь эту вражду нашу любовь.

И вот, в один из дней я очнулся от этого морока. Всё прошло, всё исчезло, разум прояснился, а с этим прояснением пришла и боль. Всё тело испытывало агонию и страдания от тех ударов, что я снёс. Но самым главным было то, что я был жив. Жив для того, чтобы воссоединиться с Аиэйей. И, когда мы встретились, наверное, наши объятья не размыкались несколько дней подряд. Лардадороин – день красного забвения – закончился. Наступала эпоха траура и восстановления.

Многих дорогих друзей не стало. Неисчислимое множество сердец было разбито. И мы с Аиэйей помогали перенести эти горести. Мы настаивали на том, чтобы наши дорогие братья и сёстры разделяли с нами свои печали, излили нам свои потери, рассказали, чего они лишились. Тысячи рассказов мы с женой услыхали и познали. Множеству сердец помогли исцелиться. И были рады от того, что оказались полезными. А ведь в этот период в забвение канули мои родители. Но моя возлюбленная супруга помогла мне перенести эту горесть. К счастью, мои прелестные сёстры белокурая Балазиэль и черноволосая Терзаидэль пережили тиранию ратарда. И мы с Аиэйей поселились в доме моих родителей, чтобы никогда не потерять их из виду и всегда понимать, что они в порядке, что им ничего не угрожает.

Много дней потребовалось для того, чтобы в Мордалаль вернулась жизнь. А после появились первые дети, рождённые от арлис. Это были высокие и сильные мужчины, чья кожа была темна, однако не как у эсров. У наших тёмных братьев и сестёр она была тёмно-синей, когда как у наших детей – прямо чёрная. И мы их назвали рэдги. Новый вид эльфов. Правда, все они были исключительно мужского пола. Не было ни одной девочки-рэдга. И всё же это было чудом. Нашего сына мы назвали Гилиэль. Эти удивительные эльфы отличались тем, что собрали и от отцов, и от матерей по частице способности и получили нечто новое. Подобно нашим жёнам, они могли менять облик, но, подобно нам, они могли превращаться в существ, которые подчинены магии природы. Речь идёт только о крупных животных. Стать дулом или орту-аравом они не могли. И это чудесно, когда Гилиэль обучался у саэдланов, у харакков, у вилордий, а после превращался в одно из этих животных. Мы были несказанно рады. Мир, даже ещё больший, чем был до этого, приходил в Мордалаль, даруя нам счастье породить и воспитать новый вид эльфов. А, помимо этого, нас ещё радовали пришельцы из других миров. Особенно мы были рады валирдалам, которые приходили к нам, чтобы познакомиться с нашим народом, нашей историей и культурой. Кроме них к нам приходили и другие, чтобы попытаться заселиться и жить с нами по соседству. Но мы их всех отвергали. И под словом «мы» я имеют в виду не только эльфов и арлис, но и дулов, а также орту-аравов. Весь мир восставал против людей и против орков, потому что эти народы не созданы жить так, чтобы существовать в гармонии с природой. Им нужно вырубать деревья, загрязнять воздух и постоянно воевать между собой, а их просьбы о помощи мы устали отвергать. Так что весь Мордалаль восставал против них. Даже эсры, живя во тьме и неся смерть, не губили окружающую среду. А потому Лианиэль, наш новый так называемый управитель, задумался над тем, что изгнание эсров его отцом было ошибкой. Поползли разговоры о том, что нужно вернуть тёмных братьев и сестёр домой, однако тут и не нужно обладать способность ходить меж мирами, чтобы понять, насколько это не исполнимая задумка. И эта идея не успела даже разгореться, как следует, так и потухла, оставшись только лишь идеей. Но самым неприятным гостем был этот самый ненавистный Анклав. Я так понял, он уже успел испортить жизнь многим мирам и чародеям. К счастью, среди нас они селиться не стали, но, исследуя нашу жизнь, они умудрялись снискать гнев наших лестных братьев. Мы ничего не смыслим в других видах магии, но эти кибер чародеи, как они себя называли, обладали какой-то непонятной сферой. Они её часто использовали с их слов для того, чтобы проводить более глубокие исследования. Однако эта магия выделяла какие-то побочные эффекты, которые очень раздражали дулов, но особенно орту-аравов. Так что ходящие растения буквально кидались на них, чтобы уничтожить. Никогда их такими агрессивными никто не видел. После того, как по воле Анклава чуть было не случилась война с орту-аравами, их след в наш мир простыл. И мы могли свободно вздохнуть.

Часть 6

Прошло ещё много времени, и мы стали задуматься над тем, чтобы даровать ещё одно потомство рэдгов, надеясь на то, что сейчас пойдут девочки. Но те, кто уже родили вторых детей, убедились, что на свет являются опять мальчики. Но никто не огорчался, ведь все они были плодом нашей любви. Мы с Аиэйей тоже планировали завести второго сына, потому что Гилиэль был уже достаточно умелым оборотнем. Конечно, ему ещё было куда стремиться, однако он выявил наиболее эффективный метод познания сущности животных, что ускоряло обучение по превращению. И мы думали, что старший будет учить этому младшего, а потом они вместе будут делать вклад в развитие. Но не тут-то было. Наступил Ларзаэдас, будь он трижды проклят.

День красного безумия был ещё тяжелее, чем день красного забвения, и дольше. Мы сражались не просто до усталости, но прям до изнеможения. Ты поверг противника, но приказ тирана оставлял тебя ещё не скоро. И ты продолжал терзать мёртвое тело, пока от него не останется и мокрого места. А ещё мы сражались друг против друга: мужья против жён, дети против родителей. И это случилось… Это произошло… Этот ничтожный тиран в красных доспехах выставил меня против неё. Я бился со своей возлюбленной, со своей единственной, со своей прекрасной, со своей желанной, со своей половинкой. Наши сердца рыдали от нестерпимой боли, которую нам причиняет этот изверг, но поделать ничего не могли. Наши тела были непослушны нам. Мы выполняли поручение нашего господина, который требовал биться до смерти, пока кто-то из нас одних не умрёт. И почему же я победил? Почему же я оказался сильнее? Почему не я пал в тот роковой день? А лучше бы мы оба умерли тогда. Потому что без неё нет меня, без меня нет её. И я потерял мою возлюбленную Аиэйю. Моей светловолосой алрисы больше нет. Я продолжал существовать, я продолжал делать то, что требовал этот убийца, но всё моё внимание было сосредоточено на моём сердце, которое непрестанно рыдало о потерянной любви. Внешне я был непоколебим. Мой разум отключился, а тело было отдано в руки мастеру войны. Его дух направлял мои удары, его слово указывало цель. Я уже не был собой. Я хоронил мою верную спутницу. Более того, я был уверен, что она специально отдала все силы на то, чтобы я убил её и завершил это безумие. Уверен, она хотел бы сказать, чтобы я продолжал существовать без неё, чтобы взял себе другую жену и оберегал её так, как оберегал мою Аиэйю. Но, когда красное безумие завершилось так же неожиданно, как когда-то давно завершилось красное забвение, мне пришлось испытать ещё одну потерю – мой сын Гилиэль. Нет, он не погиб в этом сражении. И он был единственным, кто остался от моей семьи. Однако он возненавидел меня. Возненавидел за то, что я убил Аиэйю. Я попытался ему возразить, однако не нашёл сил. Поток проклятий, который излил на меня мой сын, был настолько сильным, что я не смог сопротивляться ему, а потому принял всё, что он мне наговорил. Да, я был виновен в смерти моей любимой и единственной, кто мне нужна. А такие раны нельзя залечить. В то время, как далры и арлисы принялись исцелять друг друга, изливая все свои треволнения, чтобы избавиться от печали, я так и не смог себя простить, а потому покинул Мордалаль. Представ перед вратами Фаламасфали, которые были разрушены багровым маршем, я всё равно призвал портал и вошёл в него. Направление не было важным. Главное, чтобы подальше от этого мира, где я обрёл свою жизнь, но где её и потерял.

Я прошёл множество миров и даже научился у одного из валирдалов открывать межпространственные порталы, чтобы путешествовать самому. Многие интересовались, почему это я, эльф, решил ходить по мирам. Но я не хотел им отвечать. А, чтобы никто мне больше не напоминал о трагедии на моей родине, решил принять обличие человека. Да, теперь я понимал этих чародеев. В путешествиях меж мирами есть нечто успокаивающее, нечто потрясающее. Много дней я ходил по измерениям, скрывался средь магов, помогал людям и таким образом избавлялся от волнений. Не знаю, как у других существ, но это путешествие научило меня одной важной мысли: чтобы справиться с тяжестью на сердце и победить печаль, надо перестать жалеть себя и направить все силы на то, чтобы помогать другим. Это чем-то похоже на то, как мы, эльфы, делимся друг с другом своими трудностями и постепенно исцеляемся от них. Только здесь немного побольше требуется времени для полного исцеления. И знаешь, я полюбил одну человеческую девушку. Так бы я ни за что не связал свою жизнь с существом, которое со временем состарится и умрёт, но просто она была так сильно похожа на мою Аиэйю: эти обворожительные голубые глаза, эта лёгкая и приятная улыбка, этот тонкий и нежный голосок, эта парящая походка, эти длинные и белые, как утренний туман, волосы, её движения, её взмахи, повороты её головы, перемещения её зрачка. Это как будто была моя возлюбленная. Правда, когда я узнал её поближе, то выяснил, что в некоторых смыслах она всё-таки не моя Аиэйя. Но даже так, даже несмотря на всё это, я связал с ней мою жизнь. Я готов был закрыть глаза на то, что отличало её от моей настоящей любви, и устремить на то, в чём она была похожа на арлису. И это помогало. Я и в самом деле сделал её счастливой. Нам было вместе так хорошо, из-за чего все мои треволнения изгладились окончательно. Я был вне себе от радости, что нашёл заново мою Аиэйю. Как жаль, что человеческое время такое скоротечное. Вскоре красота её начала утекать, и она всё меньше была похожа на мою арлису. Но я не оставлял её. До самого последнего вздоха моей возлюбленной Делайлы я заверял её в своей любви. А потом снова это чувство горя, но в этом горе не было вины. Ведь люди совершенно не умеют принимать и дарить любовь. И, если бы с ней был кто-то другой, то наверняка тот союз был преисполнен гнева и оскорблений, как это обычно бывает средь людей. А я подарил ей замечательную жизнь. Конечно, не всё у нас было идеально. Порой я что-то неправильно пойму, ведь я всё же эльф, а не человек, порой она по своей человеческой натуре сделает поспешные выводы, так что она чуть ли не поднимет скандал. Но я никогда не спорил с ней, а только выслушивал. И в этом крылась тайна. Пока она высказывалась, к ней приходило озарение, и мир тут же восстанавливался. Но, что было самым главным, со всеми этими трудностями мы справлялись вместе, как союзники, как воители, что выступают на одной стороне. И это было главным. До самого конца мы с ней были друзьями. Она даже сказала:

– Конечно, я не купалась в роскоши, но роскошь ничто по сравнению с тобой.

Меня это удивило, потому что жили мы неплохо. По всей видимости, она представлял роскошную жизнь как море драгоценностей, в котором она будет купаться буквально.

После того, как я похоронил Делайлу, то вновь пустился в разные миры, чтобы утопить очередную горесть в этом упоительном действии. Да, я вновь всматриваюсь в людей и вижу многих девушек, которые мне напоминают о ней. Но я больше не хочу терять её. И таким образом я остался валирдалом. А потом в этот мир приходите вы, и я нашёл для себя новое занятие – наблюдать, что же произойдёт дальше. И вот, как говорится, дождался. Ещё одно бедствие – нашествие саткаров. И всё же одно тут отличается от Лардадоромина и Ларзаэдаса. Теперь я не жертва. Мой эсталиал помогает бороться с краснокожими тварями. И я готов приложить все силы для того, чтобы спасти тех, кого ещё можно, от этой напасти»

Да, такова был история Лерамиэля, далра из Мордалали. Многое он пережил, многое потерял, но, как видно, продолжает держаться. Его жизнь была совершенна. Ни в одном из дел он не совершил греха, ведь, пока он рассказывал о себе, мы рассматривали его душу. Чиста абсолютно со всех сторон. Ему бы стать наставником для человечества в том, как вести праведную жизнь. Да вот только каждый человек, читая эту историю, увидит в ней своё даже тогда, когда ему прямо сделают все выводы из этой истории за него. Увы, но рассказ Леармиэля не проливает свет на то, как мы можем исцелить людей от нечестия. А потому изучение этих существ, а также поиск возможности для их очищения продолжается.