– Отличный настрой. Рано хоронить друга, пока не станешь свидетельницей его смерти.

– Да-да, но вот только я уверена, что Калистис думает иначе. Она сказала, что среди мёртвых его нет. Поэтому либо он жив, либо стал одержимым. Я склонна думать о первом, когда как она, как мне кажется, допускает больше вероятности второго.

– Не унывай. Пока не увидишь его с огненными глазами, не соглашайся на это. Разорад тоже не всеведущ. Уверен, и они могут ошибаться.

Сик’хайке от этого, конечно же, стало легче. Однако неподготовленное сердце получает в два раза больше ущерба.

Таким образом отряды зерталамутцев, возглавляемые бессмертными, всё дальше отходили от своих родных мест. Конечно, всё это сик’хайи ещё считали своими землями, потому что многие путешественники уходили довольно далеко от Гундуша и даже основывали перевалочные пункты, где они в следующий раз могли остановиться и немного передохнуть от своего долгого путешествия. Отряды, конечно же, такие пункты настигали, точнее, настигали то, что от них осталось. Пепелища и хотя бы одна пентаграмма были обязательными признаками таких мест. И ни одного мертвеца. Даже ни одной души. Саткары не убивали сик’хайев – они их отлавливали, чтобы делать одержимым. Однако ни в одном из отрядов проклятых, что встречались на пути бессмертных, не было обращённых ящеров.

Следующий КРЭЛ был уничтожен Залдуонисом. Используя тактику, которую уже испытала Калистис, его отряд сик’хайев таким же образом напал на скопление проклятых ночью, окружив их со всех сторон, так что саткары подумали, будто бы человеко-ящеров бессчётное количество. Но только он не стал преподносить урок смерти, как это сделала Калистис. Он обратился тенью Пустоты, вошёл в измерение кристалла реконгеации, победил стража и сокрушил источник гибели планеты. Бессмертный саткар обусловился со своими подопечными, что сигналом к нападению будет разрушение КРЭЛа. И вот, они, пребывая в боевой готовности неустанно глядят на кристаллических объект, зависший в небесах над ними, ожидая, когда же он развалится по частям. Они даже старались не моргать в этот момент, чтобы не пропустить это событие. Долго ждать не пришлось. Светящийся фиолетовым свечением ромб исчезает, и всё воинство, как один, устремляется на саткаров, которые ничего даже не подозревают. А, как только они опомнились, тут же были объяты смятением. Как и в случае с Калистис, пламенные отродья Хора принялись метаться из стороны в сторону, ища укрытия, однако везде и всюду встречали только лишь зловещие жёлтые зрачки, сияющие во тьме ночной. Кинжалы и когти разили саткарскую плоть, возвращая их ничтожные зеражи обратно в Хор. А сражающийся среди них Залдуонис сеял не просто панику, а самую настоящую паранойю, взращиваемую аурой страха, что распространял бессмертный. Саткары боялись уже не только жутких морд сик’хайев, но буквально собственной тени и друг друга. Так что очень скоро, преодолевая собственный страх, они обратились друг против друга. Первыми пали чародеи в основном от лап собственных союзников. Следующими исчезли миги, потому что, согласно тактике Залдуониса, с ними нужно было разобраться раньше всех. И остались только ражгары, которые мало того, что убивали друг друга, так ещё истреблялись сик’хайями. Из-за всего этого сражение закончилось в середине ночи. Сик’хайи огляделись – и вот, они оказались посреди пустой равнины, усеянной прахом от истлевших врагов. И ни одного трупа сик’хайя не было вокруг. Ликующее шипение не смолкало достаточно продолжительное время. Никто не мог сдержать благодарности. И всё же, когда тишина, наконец-таки, восторжествовала, Залдуонис обратился к ним с речью:

«Вы победили, потому что полагались не на пустое место. Вы – разумные существа, способные мыслить и планировать. Только лишь благодаря вашей слаженной тактике, благодаря вашим совместным действиям и благодаря вашей собственной силе, направленной на одно дело, вы смогли победить. У вас есть герой Зерталамута – Яшуг Тутарош, знаменитый тем, что в нём пробудился дар бога ярости. Из-за этого он укрепился в своей фанатичности и стал почитать своего кумира настолько сильно, что его ярость начала угасать. Так оглянитесь же вокруг: где Тутарош? Где бог ярости? Разве он в эту ночь поверг саткаров? Разве он отличился своей неиссякаемой яростью в этой бою? Нет и нет. Имея эту силу, ничего с ней не делает. Никуда не направляет. Он не приносит никаких результатов. Фанатизм затмил его рассудок. Не позволяйте себе подобного. Очиститесь от этого порока. Возвысьтесь над самими собой. И, может быть, вы познаете свою мощь. Ваш пантеон пуст. Нет никого над вами. Хватит ждать знака, хватит искать благословений. Когда вы отстранитесь от того, что пусто, тогда ваши дела станут приносить плоды. Ведь не счесть, сколько восходов и закатов вы приносите жертвы своим богам, но не получаете от них ничего. Над вами никого нет. Поймите и примите это, чтобы начать путь к возвышению».

Конечно же, его слова породили великое множество вопросов. Как было и у Калистис, кто-то спросил, а какому богу служит Залдуонис. Но, как и она, саткар-разорад отвечал, что богу из Пустоты сик’хайи не смогут служить. Ещё немного удовлетворив их любопытство, он сказал, чтобы они отдыхали, потому что впереди их ожидает очень долгая дорога до следующего КРЭЛа, так что им пригодятся все силы.

Не успел Залдуонис повергнуть этот кристалл реконгеации энергии леднорала, как ещё одну победу одержал Голестис. Уподобившись Калистис, он вместе со своими сик’хайями дождался наступления ночи, а потом, взяв пример с Залдуониса, вначале уничтожил КРЭЛ, а после возглавил сражение с саткарами, что нежились в лучах его энергии. Чем эта битва отличалась от всех предыдущих, так это тем, что здесь сик’хайи всё-таки повстречали свои сородичей, которых саткары обратили одержимыми. Но они были готовы к этому, потому что бессмертный предводитель заранее предупредил их о том, что они столкнуться с саткарами внутри бывших сик’хайев. Он сказал, чтобы они их не жалели, а уничтожали столь же нещадно, как и всех остальных, потому что от сик’хайев в них ничего не осталось. Это было легко представить, но гораздо сложнее исполнить. Пока отряд стоял и ожидал уничтожения фиолетового ромба в небесах, они пытались в своих головах нарисовать это столкновение с одержимым. И в таком случае они просто понимали, что перед ними не брат, а враг. И, как следствие, кинжал легко пронзал тело, внутри которого уже давно жил не сик’хай, а саткар. Однако стоило им начать истребление пламенных отродий, как эти самые встречи, к которым зеленокожие готовились так тщательно, вызывали ступор. Они смотрели на то, как в панике бегают хвостоноги и двуноги, и не могли поднять на них руки. Всё-таки представлять что-то и видеть это перед собой – совсем разные вещи. Если сик’хайи могли, они старались избегать убийства одержимого, отыскивая другую цель для своего удара. Но всё же некоторым хватало духу сразить саткара в теле своего сородича. В таком случае, корчась в мучениях, сик’хай с огненными зрачками рассыпался в прах, а следом за плотью в прах обращался и огненный дух. Да, саткар пробыл достаточно долго в теле ящера и слился с ним в единое целое, так что от сик’хайя в таком одержимом оставался только лишь внешний облик. Погибая, такие существа не оставляли после себя мёртвое тело, а рассыпались в пепел.

Истратив на это сражение чуть больше половины ночи, сик’хайи всё-таки завершили его. Однако никто не торопился праздновать победу. От увиденного в их головах зародились тревожные мысли. Они осознавали, насколько хрупки их ничтожные жизни. Вот, на поселение погонщиков напали саткары, поработили всех до единого, а после этого использовали как одежду – просто облачились в них и сражались сейчас. Каждый в тот миг подумал: «А ведь это мог (или могла) быть я» Но, как и у Залдуониса, бывшее поле сражения было только лишь усеяно пеплом погибших саткаров – мёртвых сик’хайев тут не было. Голестис, как и два других предводителя, решил вывести для своих подопечных ценный урок из всего этого:

– У саткаров нет бога, но есть владыки, которые имеют над ними огромную власть. Они разделяют эту власть и собственную силу со своими служителями. Благодаря этому они сильны. Они служат своим господам и совершают то, что тем угодно. И хоть великий Йор проклял их, оставив на произвол судьбы, они не возносят ему мольбы, потому что он их не услышит, не ответит, не направит, не благословит. Они стремятся снискать благоволение в глазах тех, в отношении кого они уверены, чьи действия они видят. Ведомые Кальдебарсоном и Аббалитоном, они вершат то, что им угодно. У вас же нет господ и богов. Вы очень долгое время возносили к ним свои мольбы, приносили изобилие жертв, ждали, когда они обратят на вас внимание и будут с вами. Но ответа не было. И всё же, несмотря на это, вы продолжали служить, поддавшись слепому фанатизму. Сегодня вы увидели тех, кто благословлён своим покровителем. Увидели, на что они способны, познали, какие возможности перед ними открываются. И даже то, что от некогда многочисленного народа вас осталась всего-навсего незначительная горстка, говорит о величии тех, кто идёт во имя живых владык. Пусть это станет для вас очередным показателем того, что над вами нет богов, что вам нужно перестать полагаться на пустое и ожидать, пока это самое пустое даст вам нечто стоящее. Когда вы отвергнете слепой фанатизм, тогда вы начнёте стремление к величию.

Сик’хайи, конечно же, принимали то, что говорит Голестис. А потому некоторые стали интересоваться богами и, конечно же, спросили, какому богу служит бессмертный. Его ответ ничем не отличался от объяснений, которые в отношении Бэйна дали Калистис и Залдуонис. Все они прекрасно понимал, о какой именно жертве богу из Пустоту идёт речь. Они должны отдать не просто свои жизни, но нечто большее – само определение жизни, пожертвовать всеми признаками жизни и навечно обратиться в существо смерти. Ужасающее и могущественное, но в то же самое время, лишённое эмоций и чувств, не способное порадоваться свои достижениям и насладиться собственным триумфом, для кого исполнение воли великого станет смыслом жизни и единственным правильным путём. Всё потеряет смысл и ценность. Не будет больше «хочу», останется только лишь «надо». Обращённый в смерть и облачённый в Пустоту сик’хай перестанет быть сик’хайем – сыном бога. Он станет разорадом – созданным из смерти. Безмолвие опять восторжествовало среди зеленокожих, и тихий мрачный голос Голестиса велел им отдохнуть перед тем, как отправиться в долгий путь до следующего КРЭЛа.