– Да мне ж откуда знать? Я что, у них в голове…

Он не договорил, потому что Неис и его сик’хайи стали приближаться. Чародейка сказала:

– Ну вот, дотянули мы с тобой до того, что они пришли. Ладно, может, одни из друзей Лезера мне поможет.

– Делай, как знаешь. Но я тебя предупреждал.

Воцарилось небольшое молчание, которое разорвала Катиара:

– Ну и?

– Что «ну и»?

– Чего не возвращаешься на Элунею? Приди и скажи нашему Йимиру, что меня сожрал большой и ужасный тирф, чтобы я во всём своём блистающим великолепии вернулась с этим самым тирфом на привязи

– Ну так, я должен убедиться в твоей смерти, прежде чем трезвонить о ней. Уверен…

Он прервался, потому что лёгкая аура страха, которую источал Неис, чтобы держать сик’хайев в постоянном напряжении, ведь так они будут подготовлены к неожиданному появлению саткаров, коснулась его. Катиара, переборов этот страх, обратилась к Неису:

– Прости, может, моя просьба покажется тебе…

Неис перебил её:

– Разораду угодно исполнить твою просьбу. Следуй за мной, и ты получишь желаемое.

Чародейка очень обрадовалась и, с укором глянув на своего друга, как бы говоря: «От тебя никакой пользы», двинулась за бессмертным. Тот пропустил сик’хайев вперёд и присоединился к этому движению, пристроившись в самом конце.

Катиара бесстрашно приближалась к этому месту, однако Неис предостерёг её:

– Будь осторожна. Тирф – это тебе не крэл’зуд. Он будет полагаться не на свою ловкость и прыть, а на свой разум. Такой враг в разы опаснее кого бы то ни было.

По своему обычаю сенонка хотела бы возмутиться, однако быстро опомнилась, а потому прислушалась к совету разорада. Тем более что он был дельным. Все саткары, которые находятся в её подчинении, испытывали свою хозяйку лишь своими боевыми навыками. Курулон сразился с ней, прежде чем подчиниться, двое крэл’зудов бились с ней как со своим врагом, прежде чем она их одолела и подчинила. Тирф же известен был другими своими способностями. Да и вообще каждый саткарал знает, что этот саткар, в отличии от большинства, не так чудовищен. Все чародеи разделяют саткаров и владык на два вида: чудовищные и нет. Первые отличаются своей агрессивной натурой. При встрече с ними не стоит рассчитывать ни на что, кроме лишь сражения. Их не интересуют слова, сделки, рабство или похоть. Они хотят лишь одного – убивать и разрушать. Вторые виды, наоборот же, не торопятся кидаться в битву. С ними можно поговорить, заключить сделку по типу силу в обмен на душу, можно стать его слугой, чтобы обрести покровительство. И такие могут даже наслаждаться интимной близостью. Но чародеи, управляющие саткарами, довольно часто находят такое разделение весьма условным, потому что явно чудовищные твари порой оказываются более сговорчивыми, чем те, кто по определению должны в первую очередь начать диалог, а уж потом пытаться поглотить душу. Подобным образом Катиара охарактеризовала того тирфа, к которому сейчас они направлялись. Но, проглотив своё природное возмущение, она приготовила свой разум к процессу размышления, и этот процесс привёл её к этому самому напоминанию, что разделение саткаров на чудовищных и обычных весьма условное, а потому не стоит применять эти весьма субъективные критерии к тому, кого она попытается пленить. Ведь в продолжении тех размышлений о разновидностях саткаров чародеи пришли к выводу, что каждого саткара нужно оценивать индивидуально. Так и она поспешила приложить к нему трафарет и сделать соответствующие выводы, подумав, что сможет легко победить этого проклятого и поместить его в свою скромную коллекцию сильных саткаров.

Когда Неис вместе с остальными приблизились достаточно к позиции врага, могучий голос тирфа послышался на всю округу:

– Нам известно, что вы победили Устиладона. Спешу заверить вас, что это ничего не меняет. Этому миру до сих пор грозит уничтожение. Пока вы доберётесь до других КРЭЛов, он возродится из Хора и в сильной ярости примется уничтожать вас, пока от обитателей этого мира не останется ничего.

Саткар продолжал распинаться перед надвигающимся воинством. Его голос, уподобившись эху, разлетался в разные стороны и гремел позади отзвуками его мнимого величия. Но все эти разглагольствования были неспроста. Таким образом он начал действовать. Незримая и неощутимая сила саткара проникала в воинство сик’хайев, чтобы завладеть их сознанием и подчинить себе. Точнее же, она должна была проникать в сик’хайев и овладевать их разумами, если бы не Катиара, для которой саткарская сила была настолько родной, что она ощущала любые, даже самые тонкие манипуляции над ней. И сейчас тирф достаточно тонко направлял её в сторону надвигающейся кончины. Однако саткаралу хватило лишь частицы своего разума, чтобы каждый раз развеивать этот незримый поток. Поэтому ни один из сик’хайев ничего не почувствовал. Ражгары, миги и раждалоды, которые находились под тирфом, не стояли без дела. Пока их погибель приближалась к ним, они принялись объединяться в аздунов. Поняв это, сик’хайи принялись роптать, что им снова придётся проковыривать этих исполинов, чтобы добраться до того, кто ими управляет, и сразить. Сам тирф тем временем, не переставая пустословить в ответ на растущее волнение от приближения сильного саткарала и нежити, которую он не может прочитать, принялся творить различные чары. Но тирф – это не пир. Вторые обладают огромным спектром различных магических знаний, как разрушительных, так и созидающих. Первый же только лишь и мог, что наводить иллюзии, которые должны были заставить свои жертвы поверить в них и, как следствие, начать планировать что-то делать с ними, как-то бороться с ненастоящими врагами или преодолевать несуществующие препятствия. Конечно, каждый тирф будет насылать такие видения, которые помогут ему заполучить власть над разумом тех, против кого он все эти иллюзии выставляет. Но, опять же, все эти приёмы разбивались о могущество Катиары. Да, её легкомысленное поведение никак не вяжется с той мощью, которой она обладает. И ведь тирф всё это видел и ужасался. Он даже проговорился об этом. В своих высокомерных словах, за которыми этот саткар скрывал нарастающий ужас, он назвал Катиару дитя Азарабигона. Среди саткаров-владык он был известен как величайший заклинатель, повелитель всех саткаралов. И звучный титул «дитя Азарабигона» показывал, что Катиару как пленительницу саткаров этот тирф оценивал очень высоко. А потому, не переставая насылать иллюзии, а также не завершая давить на разумы сик’хайев в попытке обрести над ними власть, он прибегает к третьему проявлению своей саткарской силы – насылает алое пламя Кальдебарсона. Да, из-за того, что этот тирф подчинён владыке негасимого пламени Хора, ему достаётся такая же власть. И теперь на отряд Неиса надвигалась самая настоящая огненная буря. Сик’хайи видели это и трепетали в своих сердцах, но полагались на своего предводителя, ведь он много раз поддерживал их. А о том, что Катиара защищает их разумы от власти этого саткара и от его иллюзий, они вовсе не подозревали. Только лишь третье проявление силы огненного существа они могут лицезреть, а потому впервые за весь этот поход зеленокожих охватил трепет. И они разумно подошли к тому, как с ним справиться – задействовали свой разум, вспомнив, как Неис поддерживал их и оберегал своим могуществом, а потому были уверены, что и в этот раз он их спасёт, вместо того, чтобы позволить сердцу взять верх над сознанием и заставить их совершать глупости или даже отступать. И даже то, что алое пламя Хора исчезло, так и не дойдя до них, они приписали ему, а не Катиаре, которая даже для демонстрации провела рукой по воздуху. Конечно, этот жест был сделан для тирфа, чтобы этот саткар видел, как же просто «дитя Азарабигона» может развеять его чары, но сик’хайи тоже его видели. И всё равно в сердцах отдали свою хвалу Неису. Да, это было своего рода фанатизмом. Но главное, что они продолжали движение и делали всё правильно, не позволяя ужасу завладеть собственными сердцами и заставить делать то, что не нужно.

Саткарал развела руки в стороны, призывав двоих стражей КРЭЛа, которых она пленила. Первым был Абр – самый первый, которого она получила, ещё когда обучалась у Санума. Второй – Сазл. Его она получила недавно, когда помогала нам на второй планете. Курул прибыл сам – для её архидура не требовалось никаких приглашений. Их связь друг с другом была настолько велика, что этот саткар понимал свою госпожу, а потому являлся тогда, когда в нём была нужда. В отличие от Фисталуона и, как следствие, большинства других полководцев саткарских воинств, этот не венчал своё пришествие громогласными высказываниям и высокопарными речами, возвеличивающими самого себя. И всё же, несмотря на это, его пришествие привлекло внимание тирфа, из-за чего тот начал распаляться своей обыденной бранью и насмешками, заверяя в первую очередь самого себя, что саткара, не подчинённого владыке, нельзя назвать саткаром, что это позор и посмешище. И, конечно же, на этих унижениях он не остановился. Однако за его словами стояло лишь отчаянье. Он видел, что всего-навсего одна чародейка-сопнар способна перебить все его попытки остановить их ещё на подходе. По неслышному приказу трое подручных ринулись в нападение: ловкие крэл’зуды метнулись стремглав вперёд, могущественный громила использовал пентаграмму, чтобы сразу сократить расстояние до тирфа и вступить с ним в сражение. Пробегая мимо аздунов, зуды ловко уклонились от их неуклюжих попыток нанести удар своими огромными конечностями и тоже напали на саткара позначимее. Хозяйка этих троих продолжала спокойно идти вперёд, гася остатки тирфовой магии и наводя на него свою. Незримые саткарские силы, порождаемые Катиарой, сейчас оплетали огненного слугу Кальдебарсона, чтобы, в конце концов, поймать его и возыметь над ним полную власть, после чего можно будет уже приступать к покорению воли этого властелина над чужими желаниями. Но и сам саткар не давался, умудряясь одновременно противостоять троим могущественным слугам могущественной чародейки, время от времени сбрасывая с себя её магические путы. Он со скоростью мысли комбинировал различные магические приёмы, сплетаемые из саткарской силы, и насылал на слуг сенонки. Один за другим, а порой даже два одновременно. Тирф целиком сосредоточился на том, чтобы нападать, совсем не заботясь о своей защите, ведь его оберегало 6 рубежей огненной сущности. Но все эти силы были направлены на то, чтобы сражаться со слугами. Добраться же до госпожи он собственными силами не мог, однако вместо этого он использовал аздунов. 37 громоздких чудищ надвигались на хрупкую девушку, которая не обращала на них совсем никакого внимания. Что ж, им на перехват двинулись все силы сик’хайев. Набравшись смелости для сражения с этими исполинами, они послушались указания Неиса и, обогнав девушку в красной мантии, налетели на эти извращения. После этого бессмертный глянул на Владоука, что плёлся позади всех и не торопился ничего делать в этом сражении, и сказал:

– А ты смотри, чтобы ни один из этих сик’хайев не погиб. Оберегай их от саткаров. Не страшись. Твоих сил будет достаточно для этого.

Немного поглядев на саткарала своим сумрачным взглядом, бессмертный развоплотился и устремился к КРЭЛу, чтобы уничтожить его. Тяжко вздохнув, чародей призвал всех своих мигов и велел им поддерживать его магический ритуал. Тут же была образована пентаграмма, в центре которой стоял хозяин, а все его слуги попытались равномерно распределиться по её граням, чтобы отдавать господину все свои силы и таким образом помогать ему. Он в последний раз глянул на Катиару, а после подумал: хорошо, что она его не видит, а иначе опять принялась бы насмехаться, что он настолько слаб, что для контр магии ему необходимо целые ритуалы проводить.

Часть 12

Казалось бы, всё шло своим чередом: аздуны сражались с сик’хайями, Владоук оберегал рептилий своей магией, Катиара и трое слуг её уничтожали тирфа, Неис находится в измерении КРЭЛа и должен был вскоре уничтожить его, лишив саткаров поддержки реконгеированной энергии. Да вот только кристалл был наполнен очень хорошо, а потому перед его непосредственным уничтожением потребуется сначала изрядно опустошить его. Вот разораду и приходилось сражаться с тамошним крэл’зудом, побеждать, дожидаться его возрождения, чтобы снова сражаться и побеждать. Помимо этого, сик’хайи заметили, что нынешние аздуны опаснее тех, которых они встречали. Ведь теперь не успевали они начать ковырять в них дыру, как та следом зарастала. Да, это делалось за счёт всей массы аздуна, однако данный процесс очень сильно отодвигал миг победы над ним. Зерталамутцы пытались поражать его по-всякому, но ничего не выходило – повреждённые части тут же зарастали, не позволяя добраться до раждалода, который сидел в самом центре это массы. Хорошо, хоть, как раньше, процесс сдирания кожи не вызывал рвотных рефлексов. Но это неприятное новшество, которое Кальдебарсон вместе с Аббалитоном привнесли в аздунов, очень осложняло процесс победы над этими тварями. И, как будто бы этого мало, новые аздуны и выглядят ещё более мерзко: на всё тело подобие угрюмой рожи, вся масса саткаров постоянно мычит и стонет, воняет и кровоточит жидкой магмой. От всего этого хочется либо побыстрее покончить с ними, либо просто убежать куда подальше. Но ни первого, ни второго сик’хайи свершить не могли, а потому им оставалось разве что продолжать ковырять их, пока с них не слезет вся шкура. Они даже перестали прорубать ходы – просто ковыряли, кто куда попадёт. Но так даже быстрее истощалась их шкура. Однако недостаточно, чтобы расправиться с ними как можно скорее.

Сложности были и у Катиары. Она многое знала о тирфах, но лишь в теории. Сражаться с этим видом саткаров ей приходилось впервые. Скорость его реакции была настолько высока, что даже четырёх разумов, направленных на его уничтожение, было недостаточно, чтобы решить эту проблему. Рассредоточение сил не помогало. Крэл’зуды и архидур с большим усилием могли разрушить только две из шести его сущностей. Даже полторы, потому что изредка тирфу удавалось совершить неожиданный манёвр, из-за чего слуги саткарала промахивались, что, конечно же, вело к восстановлению одного из повреждённых рубежей. Чародейке так и не удавалось накинуть на него силу саткаров, чтобы пленить. Но и сосредоточение было не совсем удачным решением. Если и саткары, и саткарал пошлют все силы на то, чтобы разрушить его сущности, то это всё равно займёт достаточно времени, так что тирф сумеет осторожно пропустить сквозь защиту Катиары свою силу и завладеть её сознанием. Однажды она чуть было не попалась на это. Благо, Курул оказался очень внимателен и с помощью своих магических сил сумел отбить силу тирфа от своей госпожи. Но тут пришлось пожертвовать одной из сущностей, ведь даже этого мгновения хватило, чтобы восполнить одну из них. Катиара пыталась сделать по-другому – чтобы и она, и её слуги сосредоточились на его пленении, однако выходило ещё хуже – из-за того, что все шесть рубежей его защиты были целы, ему было достаточно вложить свои силы в собственную волю и снести этот гнёт. Чародейка и её саткары будут из кожи вон лезть, пытаясь завладеть им, а он лишь будет стоять и усмехаться, глядя на это. Но сенонка не сдавалась и пыталась найти новые подходы, хотя это ей начинало уже изрядно поднадоедать. И только лишь Владоуку в этот миг было легче всего – аздуны не представляли большой угрозы для сик’хайев, а потому только лишь он тут справлялся со своим поручением отлично.