Сик’хайи продолжали послушно стоять на своих местах, отлавливая только лишь тех из саткаров, кто по неосторожности оказался в непосредственной близи к ним. Они то и дело порывались нарушить поручение бессмертного, чтобы ринуться в нападение, разорвав строй. Но вовремя вспоминали об этом указании и продолжали стоять, из-за чего количество проклятых уменьшалось слишком медленно. Но, глядя на бесцельно бегающих мигов, ражгаров и раждалодов, они видели силу страха в действии. Это было не просто невероятно, но даже как будто бы выходящим за грани всякого смысла – могущественные и непобедимые обитатели Хора, безжалостные захватчики, которые одним махом сокрушили их, сик’хайев, теперь метались, словно обезумевшие. На лицах – страх, в устах – паника, а ведь им ничего не угрожает. Да, группа Неиса получила ярчайшие доказательства и правоты, и могущества бессмертных. Когда они объединятся и сложат всё, что они услышали, а также увидели, это будет их опытом. Но вдруг голос их предводителя, тихий и внушающий трепет, наполненный частицами силы страха, которыми он сейчас повелевал, обратился к ним и сказал, чтобы они сузили кольцо. Зеленокожие поспешили исполнить его указание, так что саткарам осталось меньше места для манёвров, и, как следствие они чаще стали попадать в руки зерталамутцев, что немного ускорило их истребление. Но даже так подопечные Неиса не смели делать сверх того, что им сказал их предводитель, продолжая удерживать строй и разрывая его, только лишь когда можно дотянуться до противника.

Тем временем день начал превращаться в ночь, и четыре из шести сущности были разрушены. Нужно действовать осторожно, чтобы не нарушить свою задумку, ведь грани, с которыми взаимодействуют бессмертные, очень тонки. И нужно делать всё в своё время. Уничтожить этого саткара могут и двое, а при большим усердии даже один из разорада. Однако то, что мы задумали, было больше, чем смерть, и даже нечто большее, чем обращение в разорад – мы создадим новое существо, иное воплощение смерти и бессмертия. Взятое по подобию тирфа, оно станет воплощением ужаса для всех саткаров, ведь сможет буквально пожирать их. Но особенно сильным новое порождение зора будет именно против этих тирфов. Осталось лишь довести задуманное до свершения, после чего скверна этого мира всколыхнётся от пришествия в него нового чудовища для новых ночных комаров и пугающих сказок. Устиладон стал сопротивляться сильнее прежнего. Вся его сущность вздыбилась и пошла волнами. Он даже частично поборол воздействие страха, так что мог даже говорить. Но всё-таки первородный ужас продолжал сковывать его, так что на целостность одной из его сущностей это не повлияло. Он разразился пустыми угрозами о том, что его гибель ничего не изменит. Эти два мира познают разрушение, и никто не остановит их:

– Лучше бы вы и дальше сидели на своих кладбищах и развалинах, охраняя свой покой. В делах могучих народов нет вам места.

Он думал, что мы не можем сокрушить его, потому что нам не достаёт могущества, когда как мы лишь оставляли место для других манипуляций. Как, например, сейчас Залдуонис направлял немного больше саткарской силы, проистекающей из кристалла, чтобы укрепить его дух, ведь, разрушая сущности, нам, помимо его души, нужно сохранить и его дух, ведь обычно зора уничтожает эту движущую силу, сам становясь на его место. Но здесь нужно сделать иное – впустить силу смерти в его огненную силу, чтобы переиначить старые и добавить новые способности. Также, как известно, природные свойства слияния алого пламени Хора и зелёной силы смерти приводят к образования зоны нематериализации, значит, новое создание будет распространять вокруг себя ещё и это, останавливая материализацию саткарских порталов, буквально становясь для этих существ западнёй во всех смыслах этого слова.

Итак, все четыре сущности разрушаются, и остаются только две. Залдуонис продолжает манипулировать над силой саткаров, что уже реконгеирован кристаллом, Неис не перестаёт удерживать кошмар. Тирф начинает колебаться ещё сильнее, норовя нарушить всю эту тонкую процедуру. Он не мог понять, что четверо мертвецов сейчас с ним делают, но, видя, насколько сильно мы удерживаем его, поддавался панике и начинал создавать помехи. Тут в дело вступает Калистис. Она ухватывается за него зелёной силой смерти и удерживает на месте. Неис, обратив внимание на саткаров, что бегают там, внизу, увидел, что их количество значительно уменьшилось, а потому забрал оттуда часть своей силы, предварительно предупредив об этом сик’хайев и разрешив им разорвать строй, чтобы перейти в настоящее наступление. С победоносным шипением они ринулись на врага, а Неис взял оттуда часть своей силы и направил её на тирфа, чтобы усилить натиск страха и уменьшить колебания, который он создавал, борясь с влиянием разорада, но бессмертный не забирал весь страх из рядов саткаров, поэтому сик’хайям они противостояли не в полную силу, и ящеры успешно одолевали их. Устиладон немного усмирился, поддавшись власти первородного ужаса. Но Калистис мёртвой хваткой вцепилась в него, не позволяя больше нарушать наши планы.

Когда волнения, распространяющиеся по поверхности сущности врага, практически прекратились, Голестис продолжил манипуляции над собственной силой. Сначала он взялся за своего пламенного двойника. Тот лишь прикоснулся к поверхности кожи тирфа, да так и стоял, ничего не делая. Теперь же, когда тот, кто его создал, начал управлять им, существо, состоящее из зелёного пламени, задвигалось, но при этом Голестис внимательно следил за тем, чтобы контакт с поверхностью тела врага не был потерян. Двойник стал меняться, образуя бесформенный сгусток. Но внешние изменения не имели никакого значения. Главным было то, как разорад пропускал свою силу через него. Сейчас власть зордалода дробила на две части этот источник. Но некромант следил за тем, чтобы от одного отделилась маленькая частица. Её могущества, конечно же, не будет достаточно для того, чтобы продолжать сокрушать пятый рубеж сущности этого саткара, но всё нужно было делать поэтапно. Голестис пытался разделять свою силу рывками – когда сущность тирфа волновалась сильнее, он ослаблял действие и практически прекращал его, когда колебания уменьшались, бессмертный продолжал отделять. Если не быть осторожным и точным в этот момент, то связь оборвётся, и сущность врага тут же восстановится. Или, наоборот, сила смерти нанесёт слишком сильные повреждения, из-за чего может достать даже до его духа. Однако Голестис достаточно хорошо справлялся с этим делом, так что, в конце концов, от того, что раньше было его двойником, он отделил небольшой пучок, которого всё равно будет мало для того, чтобы нанести необходимые повреждения его сущности. Предрекая будущее, мы видели, что очень велика вероятность того, что в процессе уравновешивания двух источников сил может произойти ошибка, и колебания сущности врага приведут к тому, что прикосновение к нему будет потеряно, и один из рубежей его защиты в тот же миг будет восстановлен. Поэтому было решено, что в меньший источник силы будет вкладывать свои силы Калистис, чтобы создать необходимый объём для уничтожения врага, ведь зора черпается из одного источника, а потому постоянно однороден. Мы – лишь проводники могущества смерти. Бессмертная начала так же медленно наполнять сферу зелёного пламени Голестиса, так что она постепенно увеличилась и, в конце концов, была пригодна для того, чтобы сокрушить сущность тирфа. В тот же миг эта часть силы была задействована, и Устиладон в очередной раз содрогнулся от ужаса.

Истаивал предпоследний рубеж сущности тирфа, первородный ужас господствовал над его разумом, не позволяя даже пошевелиться, чтобы предпринять хоть какие-то действия. В этом пламенном отродье Хора боролись две силы, две направленности. Одна заставляла его замереть, забиться в угол, уменьшиться, чтобы не соприкасаться с силой ужаса и не испытывать этого гнетущего морока. Другая норовила биться в конвульсиях, паниковать, стараться вырваться из цепких лап порождений зора. Но сила Неиса подавляла вторую направленность, так что саткар оставался практически недвижим. Лишь изредка пленник всколыхнётся в тщетной попытке сбросить с себя весь ужас. И даже его постоянно прерывающийся голос не был громогласным и ужасающим, каким он был в самом начале, когда сик’хайи только лишь надвигались на него. В тоне его слов слышался непередаваемый трепет. Он пытался возвышаться, но у него это не выходило. Он пытался думать, что его лишь ожидает кончина и возвращение в Хор, а потому и принялся угрожать нам, что его смерть ничего нам не даст, что нам придётся столкнуться с Терваигоном, другим тирфом, который, и в самом деле, был сильнее него:

– Я всего-навсего возвращусь в Хор и буду ожидать, когда владыки вернут меня к жизни, чтобы я снова приступил к исполнению их воли. Вам не нужно бояться меня. Бойтесь мощи Терваигона.

Имя своего брата он произнёс особенно звучно, чтобы оно стало знаменем, чтобы эти буквы, сложенные в особой последовательности, воодушевили всех, кто его услышал. Но ничего не произошло. Сам Устиладон так и остался трусливым сжавшимся в комок саткаром. А те саткары, что сражались с сик’хайями под ним, хоть и воодушевились, но тут же впали в отчаянье, ведь страх бессмертного продолжал ещё довлеть над ними. А бедственное положение, в которое их ввергали зеленокожие воители, не позволяло вырваться из тенёт этого кошмара. Истребление ражгаров продолжалось.

Пока сгусток силы, созданный двоими бессмертным, поглощал пятую сущность, Голестис обратил свой разум на первый источник, который сотворил он. Несмотря на то, что эта сила была не магического происхождения, всё-таки законы, воздействующие на эфирную магию, распространялись и на это явление. А потому, применив метод бесконечной возвратная реконгеации с постепенным нагнетанием асилудации, осуществимый в магии огня, зордалод создал из двух источников третий и равномерно распределил источники зора в каждом из них, так что в сущности саткара сейчас действовал эдакий треугольник. Пока что всё было бессмысленно. Урон не увеличился, поток был замкнут. Несмотря на то, что их сделалось три, все три повреждали одну и ту же сущность. Проследив за тем, чтобы ни одна из граней системы не пошатнулась и не ослабла, Голестис приступил к следующему этапу своей задумки, где как раз таки закон бесконечной возвратной реконгеации с постепенным нагнетанием асилудации проявится в полной мере. Из треугольника он принялся творить квадрат. Отделив от трёх источников ещё один, бессмертный вновь поспешил равномерно распределить и движение, и сами источники. Когда получилось то, что нужно, Голестис осмотрел повреждения той сущности, в отношении которой действовала сейчас его сила, и видел, что ничего не изменилось. А потому можно было переходить к размыканию. Калистис вложила в этот квадрат немного своей силы, из-за чего получилось так, что в двух из четырёх потоках образовалось больше силы. И, поймав момент, Голестис отделил два источника от двух других, так что образовалось два потока, равных по силе. Но теперь из-за магической асилудации обрыв связей не выбросил части магической энергии в пространство – они вернулись в источники, из-за чего возросла сила потоков, что низвергали две точки. В следствие всех этих манипуляций образовалось два полноценных потока, один из которых можно вывести из третьей сущности саткара и поставить так, чтобы он приступил к уничтожению шестой. Когда Голестис сделал это, то внимательно осмотрел все процессы и убедился, что нигде не было никакого изъяна. Первый поток продолжал удерживать разрушенной третью сущность, второй – шестую. Первый пучок зора, бывший раньше его двойником, продолжал воздействовать своим прикосновением на четвёртую сущность, а второй пучок, созданные с помощью Калистис – пятую. Первородный ужас Неиса не отпускал врага, продолжая, с одной стороны, держать в плену его разум, а с другой – не позволяя восстановиться первой сущности. Залдуонис, обратив зора мечом, выставил его на пути потоков второй сущности, так что, пытаясь восстанавливаться, она лишь поглощалась и таким образом постоянно пребывала в разрушенном состоянии. Помимо этого, саткар-разорад не переставал оплетать этого тирфа силой КРЭЛа, реконгеированной из леднорала, чтобы удерживать от распада его дух, а после того, как будет нанесён заключительный удар – и душу, чтобы она не истлела и не вернулась в Хор. Калистис продолжала держать пламенное существо руками смерти, страха, Пустоты и холода, чтобы он не пытался освободиться и не разрушил всё, что они тут нагромоздили. Так что осталось лишь дождаться, когда будут поглощены остальные две сущности, после чего нужно будет действовать стремительно.