– Ты боишься смерти, нежить?

Устиладонис приблизился к нему и, ничего не отвечая, принялся поглощать его сущность, вцепившись всеми своими силами. Погибая, тирф продолжил:

– Наверное, нет, ведь тебе она уже не грозит. А вот я боюсь. Точнее, боюсь, что после смерти меня никто не воскресит, - он заготовил слишком много слов, однако, видя, что пожирание сущности происходило очень быстро, решил сократить её, - Пощади, можешь пожрать меня целиком, оставь лишь каплю, но не ввергай меня обратно в Хор. Кальдебарсон ни за что не вернёт меня обратно, ведь я оказался невыгодным вложением силы. Прошу.

Он замолчал, предполагая, что похититель желаний всё-таки прислушается к нему, однако бессмертный не знает жалости, а причин для проявления милосердия к нему у нас не имелось, поэтому Терваигон, про которого Майваон с Устиладоном говорили, чтобы мы боялись его, погиб, сотрясаясь от ужаса перед собственной гибелью. Никто не будет спорить, владыки поработали с ним достаточно хорошо, да и сам тирф оказался довольно находчивым, но, увы, к столкновению с нами он не был готов. Да и вряд ли вообще был способен подготовиться к этому.

Можно сказать, что победа над Терваигоном ознаменовала общую победу над саткарами. Но вот только эти огненные твари совершили ещё кое-что, о чём стоило бы рассказать в этом повествовании. Спустя какое-то время после гибели тирфа состоялось сражение двух существ. Один из них явно был саткар. Правда, определить его вид было невозможно. Стать его была огромной, подобно архидуру, но на этом сходства с ним, да и вообще со всей саткарской разновидностью заканчивались, потому что его плоть состояла как бы из растрескавшейся от жары земли, когда она вся покрывалась трещинами и образовывала как бы островки. Только меж этими «островками» сочился свет, как будто бы там, под ними, бушевало пламя. На это ещё намекали струйки чёрного дыма, что сочились из этих светящихся расщелин. Такой же бугристый был и меч этого саткара. Ему противостояло другое существо. Его стать была не такая огромная, как у саткара, но в его внешнем виде было что-то, отдалённо напоминающее того, кому он противостоял. Его кожа была зелена, немного темнее, чем у сик’хайя, а ещё у него не было глаз. Совсем не было. Даже прорези для органов зрения отсутствовали на его относительно маленькой голове. Относительно его тела. В двух руках он сжимал меч, но не обычное оружие, выкованное из металла в кузнице. Да, выглядел внешне он именно так – самое обычное оружие воина. Но вот только своими всепрозревающими глазами видели мы иное – это оружие было создано из земли с помощью силы, не имеющей ничего общего с магией. Да, зентеры способны творить из своей стихии различные изделия. И даже подобный меч у них вполне может получиться. И это будет показателем того, что чародей достаточно силён в своей стихии. Получается, этот зеленокожий противник саткара является довольно-таки хорошим мастером земли. И даже этот бой показывал, что стихия подчинена ему, ведь, нападая на своего оппонента, он совсем не заботился о своей защите, а только лишь наносил удары. Может, это, конечно, был и показателем того, что существо не умеет сражаться. Но вражьи выпады поглощала как раз таки земля. Размашистые удары саткара врезались во внезапно возникающие на пути полёта его оружия песчаные преграды, которые тут же рассыпались, как будто бы повреждались. И да, преграды повреждались, но это не было важным, потому что свою роль они исполнили – упредили удар, не позволив огненному громиле нанести ущерб своему противнику. Сила этого зелёного существа носилась вокруг его тела и, подчиняясь мысленной команде своего господина, ставила каменную преграду на том месте, куда устремлялся двуручник огненного воителя, у которого этой силы, к слову, не имелось. Ему приходилось либо парировать удары, либо принимать его своей растрескавшейся кожей. И хоть он казался неуязвимым, о чём говорили и его насмешки, но всё же мы видели, что меч, сделанный из земли, оставлял на нём повреждения. О том, что этот громила с растрескавшейся каменной кожей – самый настоящий саткар, говорили также кучки пепла, оставшиеся после гибели обычных саткаров. Бессмертных на месте этой битвы становилось всё больше и больше. Разорад пока что лишь наблюдал за тем, как двое ниспровергают друг на друга свои удары. Каждый находился в обличии тени, но было очевидно, что оба они знали о нашей присутствии. Хоть в их разумы проникнуть мы не могли, но то, как саткар поглядывает в нашу сторону и то же самое делает безглазый мастер земли, было самым явным показателем этой осведомлённости. И, когда наше количество стало достаточно велико, их поединок завершился. Со словами «Это ещё не конец» огненный воитель отскочил назад, где в один миг открылась пентаграмма и забрала его. Оставшись без оппонента, зеленокожий отозвал свой меч – он просто рассыпался, словно бы всё это время был сделан из песка. Повернув свою голову в нашу сторону, он заговорил, и его голос был глубок, словно бездна, однако чист и твёрд, подобно скале. А излагался он чистейшим древним наречием:

– Я вижу вас, несмотря на то что не имею глаз. Спасибо, что помогли превозмочь его. Думаю, нам нужно многое обсудить.

Все, кто прибыли сюда, чтобы наблюдать за битвой, покинули это мест, когда как один остался, чтобы говорить и слушать. Несарис облачился в плоть и тем самым обрёл возможность говорить.

– Один? – в голосе мастера земли не было удивления, лишь утверждение, - Что ж, значит, я правильно предположил, что имеют дело с народом Бэйна. Ведь в конце концов, в нём обретут единство все.

– Ты достаточно осведомлён о том, кто мы, однако ж нам не известно ничего о тебе.

– Я – Зодиал, один из множества тоугваров, которых Ваул оставил покоиться в глубинах земли, ожидая, когда он вернётся, чтобы повести за собой в последний бой.

Он поднял голову и глянул куда-то вверх, но не в прострацию. Его внутренний взор был устремлён на кое-что конкретное – на пороки, которые нависали над этим миром. Он был слеп, однако видел больше, чем большинство и даже меньшинство. Чуть поглядев туда, он продолжил:

– Но ещё не время. Миг последней битвы далёк. А, значит, мы пробудились раньше положенного. Точнее же, нас пробудили.

– Кто вы?

– Мы – тоугвары, сыны Ваула, которых он погрузил в глубокий сон по недрах этого мира, чтобы мы ожидали, когда он вернётся и поведёт нас за собой.

– Значит, ты, а также множество подобных тебе спали под землёй, пока вас не пробудили саткары?

– Да, именно так. В былые дни мы населяли поверхности и следили за тем, чтобы они процветали. Но потом пришёл Сутун со своими уродливыми, искажёнными порождениями. И мы терпели поражение, пока не вернулся Ваул. Встав за нас, он помог отбить нападение врага. Остатки воинства противника разбежались во все края, и Сэрдил, поставленный нашим отцом стоять во главе нашего народа, порывался добить их. Но у нашего владыки на этот счёт были другие планы – он сказал, что сейчас это не нужно. Он сказал, что времена меняются, и великие покидают миры, так что распространяется господство других существ, малых и ничтожных, которые не будут знать ничего о благородстве и о древних днях. Нам среди них не будет места. А потому он погрузил нас в глубокий сон, даровав нам глубины мира, где до нас не смогут добраться те, кто идут нам на смену. Но, как видишь, всё-таки нашлись те, кто сумели пробудить нас от вечного сна.

Несарис ниспроверг свой всепрозревающий взор вниз, в глубины недр планеты, на которой стоял. И среди сплетений великого множества духов, среди нескончаемого жара сердца планеты, он различил еле заметные жизни великого множества других тоугваров, которые пробудились следом за этим самым Зодиалом. А, когда тоугвар прекратил свою историю, бессмертный заговорил:

– Довольно продолжительное время этот мир терзала война с саткарами. Однако сейчас она подходит к концу. Возвращайся в глубины земли и продолжай свой вечный сон. Мы не позволим, чтобы проклятые помешали вам снова.

– Да будет так, как ты сказал, сын Бэйна. Да вот только тот, с кем я сражался – это и был Сэрдил. Этот огромный саткар – наш предводитель, поставленный Ваулом руководить нами. Огненные порождения добрались до него и осквернили его душу. Пока эта скверна существует, мы не сможем упокоиться, ведь его связь с нами будет постоянно мешать. А потому, как только он будет повержен, мы и вернёмся в свой сон.

– Если саткары сделали его одержимым, тогда он больше не твой брат. Как он может мешать вам?