— Погода не та, — отшутилась она, наконец отстранившись. — Солнышко такое хорошее. Жаль, что его все меньше и меньше. Сегодня равноденствие, ты знаешь?

Макс, конечно, знал: в его обсерватории под куполом башни Аня видела не только модель Солнечной системы, но и кропотливые расчеты движения планет, сделанные его рукой. Макс был явно увлечен далеким космосом — впрочем, в тот вечер он едва обращал внимание на звездное небо. Стоило ей вспомнить о продуваемой всеми ветрами башне, как по телу побежала дрожь. Аня плотнее закуталась в шаль.

— Замерзла? — словно очнулся Макс. — Идем домой?

Дом… Впервые она подумала о замке как о новом доме, и тревога сжала горячими пальцами ее ребра. Неужели ей и впрямь придется надеть то королевское золотое платье — драгоценную чешую — и выйти к гостям Макса? А потом весь вечер улыбаться им, делать вид, что понимает разговоры, пытаться понравиться…

— Вот бы время остановилось, — сказала она. — Замереть бы так, в этом дне, в этом году.

Макс понял ее слова по-своему.

— Боишься, что я стану еще на год старше тебя? — рассмеялся он. — Разве это имеет значение… для дружбы?

— Нет, просто… — Аня совсем смутилась и пыталась подыскать подходящее оправдание. — Я не знаю, что тебе подарить. У меня нет ничего. Только я сама и моя сила.

Макс взял ее руку и впервые поднес к губам. Едва коснулся пальцев — одним дыханием, опалив.

— Этого более чем достаточно, Анники, — сказал он.

Вернувшись в свою комнату, Аня долго не могла прийти в себя. Ходила из угла в угол, как одержимая, подхватывала и переставляла вещи, едва осознавая, что берет в руки. Несколько раз прикладывала к себе платье и отбрасывала. Взяв его в руки снова, вдруг поняла, что ей совсем не нравится «хвост» из присобранной ткани, который был нашит ниже поясницы. Слишком вульгарно, слишком привлекает взгляд. Слишком. Слишком. Эта красота, роскошь, наряды — не для нее.

Она села у окна с платьем на коленях. В коробке со швейными принадлежностями нашелся распарыватель. Аня делала все на удивление быстро и аккуратно, будто, как и Лидочка, всю жизнь проработала с дорогими тканями. Она сама не ожидала, но руки, соскучившись по труду, справлялись лучше, чем когда-либо.

Когда Аня закончила, остался лишний кусок ткани. Теперь она могла сделать кое-что и для Макса — в качестве подарка. Вот оно, ее умение — хорошее, полезное, человеческое. После того страшного дня, когда прежняя жизнь, кое-как слепленная, окончательно развалилась на части, Аня совсем забыла о том, что способна не только убивать.

Она нашла подходящие по цвету нитки, заправила их в шпульку, а шпульку — в машинку. Нога привычно опустилась на чугунную педаль, вытягивая нить, пальцы завели ткань под лапку.

Аня качала ногой, и машинка стрекотала, как целое поле кузнечиков в жаркий июльский полдень.

1. Я ей все рассказал, Мэрит. Я просто не мог молчать (нем.).

1. Я ей все рассказал, Мэрит. Я просто не мог молчать (нем.).

Лихолетов

Первое, что он увидел, когда пришел в себя, — голенища кирзовых сапог. Они мелькали перед глазами, из-под подошв вылетали комья грязи вперемешку с опавшими листьями и травой. Лихолетов понял, что висит вниз головой на плече у кого-то огромного, шагавшего широко и грузно. Висок болел, твердое плечо вдавливалось в живот. Лихолетов приподнял голову, чтобы оглядеться, и тут же полетел на землю, словно вязанка дров, которую наконец донесли до дома.

Медведь на ходу крутанул рукой, разминая плечо, на котором нес Лихолетова.

— Спасибо, друг! — громко сказал ему Лихолетов и кое-как поднялся с земли.

Голова закружилась, его повело, и он снова чуть не упал. Но Медведь и не думал ждать или тем более интересоваться самочувствием.

— Приказ не отставать от группы, — отчеканил он, не оборачиваясь.

Вслед за Медведем мимо Лихолетова прошла Лиса, даже не взглянув на него, и скрылась за ветвями ели. Они находились в каком-то густом смешанном лесу и двигались, судя по солнцу, на северо-запад.

Третий боец отряда «М», Волк, заметно отставал. Шел ссутулившись, держался за живот. Когда он приблизился, Лихолетов увидел, что ткань его формы под ремнем темная и намокшая, а пальцы алые от крови. Волк поравнялся с Лихолетовым, и от запаха замутило еще больше.

— Стойте! — крикнул Лихолетов в спину Медведю и Лисе. — Привал нужен!

Но никто не остановился. Даже Волк, сжав зубы до вздувшихся желваков, продолжал переставлять ноги, хотя казалось, он вот-вот свалится и больше не встанет. Лихолетов бросился к командиру, догнал, дернул за плечо:

— Стой, говорю. У тебя солдат ранен, не видишь? Он сейчас кровью изойдет.

Медведь скинул его руку едва заметным движением и даже не замедлился.

— Приказ быть на точке ко времени, — отчеканил, отодвигая со своего пути еловую лапу.