«А как ладно скроены, – думал колдун, вытирая сочившуюся из носа кровь, – на века! Такие, пожалуй, земной шар насквозь прокопают, отдай я им такой приказ»

– Твоя новая команда. – Существо в бинтах булькнуло, что, очевидно, должно было означать смешок. – Вперёд и с песней. Чтобы завтра чёртов контейнер был у меня на столе.

– Да, – Тренч закрыл глаза, – да, шеф. Как он хоть выглядит, этот самый контейнер? Я помню, что он белый и сравнительно небольшой, но...

– Белый ящик размером с обычный чемодан. Материал чем-то похож на камень, но гораздо легче. Он сохраняет постоянную температуру около десяти градусов Цельсия. На крышке – герб Первого Квадриптиха. Вряд ли ты спутаешь его с чем-то ещё. И не вздумай касаться ящика голыми руками, там куча защит, причём далеко не все они колдовские.

– Это я тоже помню. – Тренч, шатаясь, пытался встать, опираясь на колени и сжатые кулаки (выходило не особо хорошо; перед глазами всё плыло). – Я принесу ящик вам. Не буду пытаться его открыть и не стану направлять на него заклинания. Обязательно использовать перчатки. Но что будет потом? В смысле, зачем вам эта штука, чем бы она ни была?

– Потом? – Мумия на кровати шипяще хихикнула. – Потом, друг мой, мы изменим мир. Это для начала.

Агент Их Величеств Александр Фигаро был в отчаянии.

В Нижнем Тудыме для того, чтобы доехать до вокзала, нужно было дождаться извозчика, заплатить извозчику, доехать до станции, узнать, что расписание поездов изменилось буквально пару часов назад, поругаться с билетёром в кассовой будке, поменять, наконец, чёртов билет, скоротать время в вокзальном буфете, где не подавали ничего, кроме жидкого чая и хлеба, и лишь вечером, возможно, занять своё место в вагоне. Поэтому для того, чтобы попасть в Верхний Тудым, жители Тудыма Нижнего либо брали перекладных (это был вариант для тех, кто побогаче), либо покупали место в мотофургоне – воняющей керосином тесной фанерной будке, где багаж ехал на крыше, а в салоне пассажиры лежали друг у друга на головах (иногда буквально).

Фигаро, недолго думая, решил ехать на поезде; трястись на перекладных в карете с разбитыми рессорами по дороге, которую осенняя распутица превратила в реку грязи, ему совершенно не улыбалось.

Поначалу всё шло как по маслу: до вокзала его доставили вовремя; извозчик оказался его бывшим клиентом, наотрез отказавшимся брать деньги со «спасителя нашего господина следователя, пусть Эфир ему добра насыплет полные карманы, а здоровья – полные штаны» (около месяца назад Фигаро избавил жену извозчика от довольно крупного Ночного Летуна).

Дальше – больше: поезд прибыл точно по расписанию, а в купейном вагоне класса «Б» оказалось чисто и даже не особо воняло бельём и сигаретами. К тому же до самого Верхнего Тудыма следователю предстояло ехать в полном одиночестве, что очень его обрадовало.

Более того: поезд прибыл точно в срок, а именно – ровно в полдень, когда часы на главной башне городской управы пыхтя и скрежеща играли гимн Королевства.

А вот дальше всё пошло наперекосяк. Дело в том, что вокзал в Верхнем Тудыме располагался не как обычно, то бишь, на окраине города (Столица, в этом смысле, конечно, была исключением, но в Столице только пассажирских вокзалов было двадцать три), а прямо в центре, на площади, которая, понятное дело, и называлась соответственно: «Вокзальная».

Это было сердце города, живое, громкое, испускающее дым и чад изо всех своих клапанов, шипевшее паровозным паром, пылающее вывесками сотен ларьков и открытых харчевен, хлопающее дверями магазинов и магазинчиков, кричавшее голосами продавцов, что торговали прямо с земли, предлагая абсолютно всё, начиная от шурупов на развес и заканчивая лошадьми, воняющее дымом десятков фабрик, мануфакторий и заводиков, свистевшее жандармскими свистками, ругающееся, толкающееся, наступающее на ноги, бросающееся в глаза и уши, шумное и разноцветное.

Следователь проверил защитные заклятья на саквояже, поплотнее запахнулся в плащ (чёрный, приталенный, от мадам Воронцовой, сезон «осень-зима» этого года), зажёг над головой маленький колдовской огонёк, а саквояж заставил лететь за собой на невидимой эфирной привязи. Все эти манипуляции имели единственное, но крайне важное практическое значение: продемонстрировать вокзальным щипачам, коих в Верхнем Тудыме было больше, чем на собаке блох, что перед ними колдун, и что лезть к Фигаро не стоит во избежание неожиданного превращения в пепел. Понятное дело, никого следователь в пепел обращать не собирался, но наложенные на его бумажник и документы заклятья Особого Отдела могли иметь в этом плане свои собственные соображения.

Но, как оказалось, карманники были наименее коварной публикой Верхнего Тудыма.

– Чебуреки! – кричал рослый детина из открытого деревянного ларька, где в кипящем масле на глазах покрывались корочкой цвета старого золота чебуреки и пирожки совершенно невероятных размеров, – а вот кому чебуреки?! С сосисками, с мясом, с сыром и с грибами! Новинка – Царь-Чебурек! Вся начинка в одном куске теста, и можем добавить сметаны!

– Пи-и-и-и-ро-о-о-о-ожк-и-и-и-и! – заливисто тянула трель дородная мадам в цветастом платье и белом фартуке сомнительной свежести, – печёные пирожки! Вишня! Картошка с луком! Грибы! Час назад из печки достала!