...Если коротко, то «господин Тренч» предлагал следующее: принять некий груз, после чего двигаться на запад прямо по главному тракту. «Никто нас не остановит, все необходимые документы будут на руках. Мы спокойно доедем до Разлива. А вот потом начнутся трудности»

От Тука и его бригады требовалось доставить загадочный груз почти к самому нагорью Алатау, после чего повернуть на север, пройти через лес около пятидесяти вёрст, разбить лагерь и помочь «господину Тренчу» в раскопках.

– Там дикая тайга, – голос человека в сером звучал тихо и хрипло, – не то, что этот лесок. – Он сделал пренебрежительный жест, словно отмахнувшись от окружавших «Трилистник» заболоченных чащоб. – Камень под ногами, грязь, поваленные деревья через каждые несколько шагов, дождь, снег, холод, опасные Другие в пещерах, и абсолютно никаких дорог. Будет тяжело. А копать – ещё тяжелее. Вы можете отказаться, и тогда я поищу себе другую команду сопровождения. Но если согласитесь, то будете подчиняться мне беспрекословно до самого конца. Что скажете?

Тук с парнями переглянулись. Так далеко они ездили всего-то раза три, а в местах, куда направлялся этот безумец, не были вообще никогда; про те горы и леса ходили самые мерзостные слухи. То, что предлагал этот странный колдун, было сумасшествием, и для Тука здесь не было интересных предложений.

– Сколько? – спросил он для порядку. Отказываться, не спросив цену, было нельзя; у контрабандистов наличествовал свой этикет.

«Господин Тренч» назвал сумму.

– Сколько-сколько? – Тук прищурился и почесал пальцем в ухе; ему показалось, что он ослышался.

Колдун повторил.

У Тука отвисла челюсть. Он издал странный булькающий звук; голосовые связки его не слушались.

– Половину суммы – авансом. – «Господин Тренч» учтиво наклонил голову и улыбнулся. – Вторая часть – сразу по завершению раскопок. И я вас очень прошу: не пытайтесь исчезнуть с деньгами. Я найду вас даже на том свете, и это не фигура речи.

Тук попросил сутки «на подумать». Господин в сером согласился.

Спор был яростным, но это был один из тех споров, когда все заранее знают его результат, а кричат просто для того, чтобы выпустить пар. Денег, которые предлагал этот Тренч, было вполне достаточно, чтобы каждый из контрабандистов, включая самого Тука, купил себе приличный дом где-нибудь в Разливе, открыл пару магазинчиков и до конца своих дней позабыл само слово «работа».

Лаконичнее всего высказался племянник Тука, Мелкий Фадж: «давайте один раз поработаем как черти, чтобы потом уже не работать вообще никогда».

Им дали три дня на сборы и обещанные деньги, точнее, золотые слитки с печатями Центрального королевского казначейства, с которыми они в тот же день отправились в банк. Пять жандармов держали Тука и его людей под прицелами полуавтоматических «Люгеров» пока пять клерков висели на телефонах и телеграфных машинах.

Когда банк убедился, что ни Тук, ни его бригада никого не убили и не ограбили инкассаторский поезд, отношение к ним мгновенно изменилось: их напоили коньяком, накормили в ресторации и только после этого приступили к обсуждению общих условий вклада.

В Чернополынь они вернулись богатыми людьми, но теперь над их головами повис долг, о котором Тук и его бригада старались не думать: злить «господина Тренча» им хотелось в последнюю очередь.

О нет, их наниматель не был неучтив или прижимист; он покупал всё, что могло понадобиться в путешествии, не задавая ни единого вопроса и оплачивая счета с просто-таки космическим безразличием. Тренч закупил огромное количество спиртного, консервов, рабочего инструмента и тёплых непромокаемых вещей, прислушивался к рекомендациям Тука касательно походного оборудования. Он без лишних слов купил шестерых северных тяжеловозов, дал деньги на починку повозок контрабандистов и сумел где-то достать целый ящик ручных пулемётов, гору цинков с железными пулями, а также около сотни гранат алхимического огня, причём сделал всё это буквально за один день.

– Он либо из ОСП, либо из Серых, либо демон в человеческом обличье, – сказал однажды Мелкий Фадж, – причём, я даже не знаю, что хуже. Зато, как минимум, до Алатау мы доберёмся без проблем. С таким-то сопровождением!

Так, в общем, оно и произошло: их поезд (который Тренч почему-то упорно называл «караваном») безо всяких проблем добрался до Столицы, обновил запасы (молчаливый колдун застрял там почти на неделю, покупая на чёрном рынке всякие экзотические реактивы, смеси и приборы, которые могли бы пригодиться в алхимической лаборатории, но уж никак не в лесной глуши), и двинулся дальше по Большому Восточному тракту, иногда съезжая на второстепенные дороги и, таким образом, постепенно забирая всё южнее.

Помимо четырёх повозок Тука и его бригады, к ним присоединились ещё две: личный фургон Тренча и Чёрный Ящик.

Фургон колдуна был тяжелым, прочным, обитым медью, крепко и разлаписто стоял на шести колёсах с каучуковыми покрышками, имел прекрасную систему амортизации, печку и грузовое отделение на крыше. Его тащила четвёрка вороных неизвестной Туку породы: кони, что на вид казались изнеможёнными задохликами на тонких как спички ногах, тащили фургон колдуна с размеренностью часового механизма, не нуждаясь, казалось, ни в отдыхе, ни во сне. Никто из людей Тука ни разу не видел, чтобы жеребцы Тренча ели или пили, поэтому все быстро сошлись во мнении, что повозку колдуна тащат не лошади, а демоны из самой Бездны.

Однако даже неутомимые жеребцы не вызывали у контрабандистов столько кривотолков, как Чёрный Ящик.

Высотой в двадцать футов, такой же в ширину. Длина – примерно с железнодорожный вагон. Его стенки были не столько чёрными, сколько просто тёмными; Ящик был целиком сварен из воронёной стали. Из его крыши торчало несколько металлических труб (в самую широкую не просунул бы руку и ребёнок), а с правого бока имелась дверь, больше похожая на герметичный люк с вентильным запором. Ах да, а ещё Ящик не ехал на колёсах, а мерно плыл в воздухе на высоте, примерно, двух футов над дорогой.