Пара. Моя.

— Хакон? — чья-то рука накрыла его руку.

Его внимание треснуло, как лед на озере, нарушив спокойную сосредоточенность.

Он уставился на маленькую женскую руку, сжимавшую его кулак, отводя свой, без сомнения, убийственный взгляд от барона. К тому моменту, когда он посмотрел на Брижитт, он надеялся, что, по крайней мере, не похож на зверя, который, казалось, бушует под поверхностью.

Все горничные и гончары выжидающе уставились на него — Фиа смотрела с чем-то слишком близким к пониманию во взгляде, но именно Брижитт прикоснулась к нему и произнесла его имя. Она улыбнулась, хотя выражение ее лица стало напряженным.

— Простите меня, — поспешил сказать он. — О чем вы спрашивали?

Брижитт улыбнулась шире, наклоняясь вперед, пока ее груди не прижались друг к другу на столе.

— Я просто спросила, на что похоже орочье ухаживание.

Уши Хакона горели, он откашлялся, чтобы выиграть время. Ее ладонь все еще была на его руке, ее улыбка и грудь были рядом.

Со мной флиртует женщина. За несколько недель, проведенных в замке, он немного привык к этому, хотя большинство женщин и несколько мужчин вскоре стали искать другие объекты для заигрываний, когда он погрузился в работу, и у него почти не оставалось времени на ответный флирт или проявление внимания к кому-либо еще.

Кончики ее пальцев описывали круги по его руке, а во взгляде появилась томность. То, что поначалу казалось Хакону волнующим, теперь лишь смущало.

Слова не сразу пришли к нему на ум, и прошло невыносимо много времени, прежде чем он, наконец, заставил себя приступить к описанию орочьих обычаев. Он приказал себе смотреть только на Брижитт, повернуть руку так, чтобы ее ладонь легла в его.

Попробуй. Позволь вскружить себе голову.

Он рассказал им о том, как заинтересованный орк в Калдебраке часто начинал с подарков, демонстрируя свое умение, чтобы привлечь внимание желаемого партнера. В орочьих ухаживаниях главную роль играли демонстративные действия. но оркцесс особенно покоряли не слова, а поступки — последовательные и весомые, доказывающие преданность, твердость намерений и страсть возможного партнера.

Эти действия были призваны укрепить супружеские узы, помочь потенциальным партнерам решить, доведут ли они до конца финальный акт переплетения своих жизней, своих сердец, самих своих душ. Однако он опустил эту часть — связь между супругами была тщательно хранимым секретом среди орков. Это была их величайшая сила, но также и их величайшая слабость. Спаренные орки высоко ценились как воины, поскольку необходимость защитить пару могла быстро вызвать ярость берсерка, подобная которой была увековечены в сагах.

Он также не рассказал им о старом способе орочьего ухаживания, когда самцы перекидывали желанную партнершу через плечо и исчезали в дикой местности, оставаясь с ней наедине до тех пор, пока не образуются прочные брачные связи. Предполагалось, что партнер должен согласиться добровольно, но традиция вышла из моды, когда слишком во многих случаях согласия не было. В Калдебраке подобное сейчас считалось бы варварством, и Хакон полагал, что люди тоже отнесутся к этому с той же точки зрения.

То, что он сказал, казалось, понравилось Брижитт, так как ее улыбка стала только шире.

— Какие подарки вы бы подарили кому-либо? — спросила она.

Серебряные перья с резьбой. Золотой обруч-ожерелье того же оттенка, что и ее волосы.

Резная роза.

Фиа кашлянула в салфетку.

Блядь.

Его глаза метнулись к Фиа, и они обменялись взглядом, полным понимания.

Блядь!

Он едва слышал, когда Брижитт наконец выпрямилась с довольной улыбкой на губах, несмотря на то, что Хакон не нашел, что ей ответить.

— Это звучит ужасно романтично, — выдохнула она.

— Значит, если я появлюсь сегодня вечером с горшком, только что вынутым из печи, ты будешь моей вечной любовью? — спросил Оуэн.

— Мы все знаем, что твои горшки предназначены для Тилли, — съязвила в ответ Брижитт, подмигнув Хакону.

Он выдавил слабую улыбку, прежде чем снова погрузиться в молчание.

Разговор вокруг него возобновился, и он с облегчением вернулся к наблюдению за губами и слушанию, притворяясь, что ест.

Хакон не чувствовал вкуса еды. Он не мог встретиться с испытующим взглядом Фиа, а сосредоточился исключительно на том, чтобы не искать леди Эйслинн в другом конце зала.

Он не мог смотреть на нее сейчас. Не тогда, когда еще один мимолетный взгляд наверняка заставил бы его промаршировать через зал, перекинуть ее через плечо и убежать.

Клянусь старыми богами, что за чертовщина.

12

?