Опустившись на одно колено, Хакон подхватил подол рукой и начал поднимать его. Он наблюдал за ее лицом, хотя отчаянно хотел увидеть каждый драгоценный дюйм обнаженной кожи, чтобы убедиться, что она не хочет, чтобы он останавливался.

Она оказалась всего на голову выше него в этом положении, и ему не составило труда задрать ночную рубашку до бедер. Закусив губу, она смотрела на него с одним лишь желанием и возбуждением. Все, о чем он когда-либо мог мечтать.

Сердце Хакона чуть не выскакивало из груди, когда он задрал ночную рубашку ей до пояса. Эйслинн подняла руки, и затем ее ночная рубашка была снята и брошена на сундук.

Она стояла перед ним обнаженная, сияющая и гораздо прекраснее, чем он когда-либо мечтал. Разве не это она сказала на свадьбе — жених должен беспокоиться о том, что упадет в обморок от красоты своей невесты?

У него действительно закружилась голова, когда он откинулся на другую ногу, чтобы иметь возможность смотреть на нее во все глаза.

Когда ее мягкие золотистые волны ниспадали на спину, он мог беспрепятственно любоваться ее совершенством. Сильные руки были гибкими и золотистыми от солнца, а ключицы казались двумя изящными крыльями чуть ниже шеи. Несколько веснушек усеивали ее грудь, а идеальные груди дразнили его большими розовыми сосками. Ее талия была тонкой, переходя в широкие бедра. Аккуратный пучок волос скрывал ее лоно чуть ниже небольшого изгиба живота. Ее бедра были идеальными, икры — стройными, а лодыжки — удивительно драгоценными.

Прошло несколько мгновений, прежде чем он осознал, что таращится на нее, и по тому, как она старалась не раскачиваться и не ерзать, он понял, что это было усилие оставаться неподвижной и позволить ему посмотреть.

— О, виния, — пророкотал он, обхватив руками ее бедра и привлекая к себе, — ты само совершенство.

Ее улыбка была застенчивой, не такой надутой или дерзкой, как раньше, но он примет это. Скоро они узнают друг друга во всех отношениях. Его целью в жизни, его долгом и удовольствием было изучать ее и все, что ей нравилось. Всегда.

Хакон неторопливо покрывал поцелуями ее живот, улавливая намеки на ее аромат удовольствия. Слава богам, он был, но ему нужно, чтобы она утопила его в этом аромате. Его большие пальцы прошлись по ее тазовым костям, пока он целовал тело, до самой грудины, а затем прикусил теплую нижнюю сторону ее грудей.

Со стоном он зарылся лицом между грудей, тяжело вдыхая аромат. Идеально, она пахла так идеально. От нее пахло домом. Как от него.

Пара.

Ничто и никогда не пахло, не ощущалось и не имело вкуса лучше, чем она. Ничто.

Она тихонько ахнула, коснувшись его лба, когда он обнял ее и встал, увлекая за собой. Через мгновение он откинул одеяла и меха, а Эйслинн легла в центр.

Она слегка пошевелилась, проводя руками по одеялам и простыням, и Хакон заурчал от удовольствия при виде этого. Ее место было здесь, в его постели, рядом с ним.

Хакон навис над ней, удерживая свой вес на руках и коленях. Его член уперся в живот, когда он увидел ее под собой, как она приветственно улыбнулась и провела пальцами по волосам на его груди.

Однако это зрелище заставило его призадуматься. Она была намного меньше его. Он всегда знал это, но каким-то образом, когда она лежала под ним, он остро понял, как он мог раздавить ее по неосторожности.

Никогда. Никогда не причиняй ей вреда, только радуй.

Таково было его намерение, но в этот первый раз — медленно. Ему придется действовать медленно.

Неважно, что скажет зверь или лисица.

— Ты раньше с кем-нибудь спала? — спросил он. Пока это был не тот, с кем он виделся ежедневно, он думал, что сможет умерить свою ревность.

— Да, но это было давно. И с человеческим мужчиной, — ее руки погладили его грудь и плечи, когда на лице появилось задумчивое выражение. — А ты?

— Да.

— И у тебя всегда с человеческими мужчинами? — поддразнила она.

Он фыркнул от смеха.

— Боюсь, что это была оркцесса.

— Хм, — вернулось то задумчивое выражение. — Полагаю, намного крупнее меня?

— Да.

Наклонившись к ней, Хакон не смог сдержать стона, когда ее ноги раздвинулись, и он оказался между ними. Он прижался к ее телу, их формы слились так идеально, что ему потребовалось мгновение, чтобы перевести дыхание. Мягкая податливость ее тела почти свела его с ума, и яйца напряглись от желания.

Хакон осыпал поцелуями ее лицо и шею, прежде чем спросить:

— Скажи мне, что тебе нравится, виния.

Она издала задумчивый звук, эти злые руки дразнили его вверх и вниз по бокам.

— Гон — звучит интригующе.

Он издал смешок в изгиб ее шеи.

— А ты готова к гону?

Хакон просунул руку между ними, пальцы нащупали теплое влагалище, спрятанное между ее бедер. Он почувствовал ее резкий вдох, когда опустился ниже, игнорируя ее клитор, чтобы вместо этого подразнить кончиком пальца отверстие. Она застонала от желания, но этого было недостаточно