Обеденный зал гудел от разговоров и смеха, а оживленные людьми столы ломились от вкусной еды. Хью редко показывался, чтобы принять заслуженные аплодисменты за великолепный ужин, а капитан Аодан изредка присоединялся к своим секундантам, чтобы сыграть с ними в питейные игры.

Хотя день выдался не самым продуктивным, на душе у Эйслинн стало легче. Время, проведенное с Сорчей — пусть и породившее больше вопросов, чем ответов, особенно касательно Хакона и орочьих ухаживаний — всегда поднимало ей настроение. Их маленькая компания собиралась остаться на ночь, и Эйслинн уже предвкушала утренний завтрак в их кругу и еще несколько украденных часов с лучшей подругой.

Оживленно беседующие Сорча, Орек и трое младших братьев были приятным дополнением к главному столу. Это резко отличалось от привычных тихих, одиноких ужинов с тех пор, как ушел отец. Обычно она брала с собой книгу, чтобы почитать за едой.

Это было куда лучше.

Хотя…

Ее взгляд скользнул мимо плеча Сорчи, привычно устремившись в дальний конец зала. Словно почувствовав ее внимание, Хакон перевел свой взор с гончара рядом на нее. Эйслинн слегка улыбнулась, сожалея о том, что он не может к ним присоединиться.

И именно в этот момент она заметила фигуру, быстро приближающуюся к главному столу. Переключив на нее внимание, она с нарастающим любопытством наблюдала, как горничная Шивон торопливо направляется к ним. Ее лицо пылало, а выражение было тревожным. Эйслинн, возможно, встревожилась бы сильнее, будь это Фиа, но Шивон славилась своим чувствительным и мягким нравом.

Подойдя, горничная присела в реверансе.

— Простите, миледи, — прошептала она, запыхавшись. — Только что прибыл посланец. Он сказал, что это срочно.

Она протянула аккуратно сложенное послание, запечатанное желтым воском.

Тревога Эйслинн слегка утихла — это была не королевская печать и не знак ее отца. Орек протянул руку, взял письмо и передал ей.

— Спасибо, Шивон. Приятного ужина.

Та вновь присела в реверансе, но прежде чем отвернуться, бросила короткий, тревожный взгляд на послание и заломила руки.

Эйслинн встретилась глазами с Сорчей, прежде чем сорвать печать ногтем. Желтый воск был распостраненным — его можно было найти в любой таверне или на путевой станции, — но вот оттиск гарцующей лошади вызывал куда больше вопросов.

У нее закололо в затылке — предчувствие снова напомнило о себе. Развернув послание и увидев подпись, она поняла, что не ошиблась.

— Это от Коннора, — сказала она, обращаясь к остальным за столом.

Все замолчали.

— Что он пишет? — спросил Орек, уже серьезно.

Эйслинн трижды перечитала короткое сообщение, чтобы убедиться, что все правильно поняла.

Миледи Эйслинн,

С тяжелым сердцем я пишу вам из приморского городка Малтон.

Я шел по следу вашего брата из Округа, через несколько городов вдоль Шанаго. Он направился на север, к Проливу, и, возможно, попытается перебраться в Каледон. Он использовал свое имя, чтобы собрать отряд наемников. Несколько человек в Каледоне подтвердили: он предлагает состояние любому, кто поможет ему вернуть титул.

У него уже около тридцати последователей, но он продолжает искать новых в Проливе. Ходят слухи о крупном отряде наемников, собирающемся перезимовать прямо на каледонской стороне границы.

Я пришлю весточку, как только появятся новости.

С уважением,

Коннор Брэдей.

Когда Эйслинн передала записку Сорче, внутри у нее похолодело. Орек и дети наблюдали за подругой в тревожном молчании. Эйслинн тем временем поймала взгляд Фиа и помахала ей, привлекая внимание.

Она пересекла зал, улыбаясь и кивая знакомым, но ее лицо стало серьезным, как только она приблизилась.

— Миледи?

— Только что прибыл гонец с севера и доставил послание. Пусть останется на ночлег, а утром отправится обратно. И пошли другого — на юг, к моему отцу.

Фиа побледнела, веснушки на ее лице выделялись особенно резко.

— Сию минуту, миледи. — Она поспешно подобрала юбки и выбежала из зала.

Когда Эйслинн вернулась к столу, Калум уже тихо читал девочкам послание от их старшего брата. Орек и Сорча сидели, глядя на нее с явной тревогой.

— Только сумасшедший поверит обещаниям Джеррода, — выплюнула Сорча.