Шрифт:
Кремль. Новогодняя речь Императора.
Под бой курантов Император восседал в Золотом Зале. Его речь транслировалась на три континента, переводилась на десятки языков, сопровождалась жестовым переводом и шрифтом Брайля.
– Мы пережили хаос XX века. Мы возродились в муках. Мы доказали, что Россия — это не реакция на угрозу, а проекция смысла. Мы не ищем врагов — мы строим союз. Мы не разрушаем — мы творим. Пусть XXI век станет веком мысли, совести и красоты. И в этом веке — Россия будет флагманом.
Толпа на улицах Москвы и Владивостока, в Астане, Тифлисе и Варшаве, в Белграде, Софии и Дамаске — аплодировала. Империя жила.
На экранах школ, на панелях поездов, в цифровых окнах домов звучал последний аккорд официального гимна обновлённой державы:
«Россия — это свет. Не от огня — от мысли. Не от стали — от правды. Не от страха — от воли.»
Казанский технополис.
На месте бывшей промышленной зоны к югу от Казани раскинулся технополис «Арктур» — сердце новой цифровой экономики России. Здесь создавались квантовые вычислительные системы, управляющие транспортом, промышленностью, здравоохранением. Искусственный интеллект — не угроза, а партнёр: каждый гражданин имел личного ИИ-ассистента, встроенного в повседневную жизнь. В лаборатории управления климатом ученик сельской школы из Тамбовской губернии проводил исследование по стабилизации урожайности в зоне рискованного земледелия. Его проект был отобран в «императорскую программу будущего» — где таланты из любой деревни имели равный шанс, как выпускники столичных лицеев.
– Мы создаём империю не только пространства, но и времени, — говорил директор технополиса. – Империю, где не правят прошлое и боль, а растёт надежда.
Сибирь. Энергетическая держава.
Станции, построенные на термоядерных реакторах в Енисейском округе, обеспечивали не только Сибирь, но и страны Восточной Азии. Гигантская «энерго-петля» тянулась от Новосибирска до Харбина, от Якутска до Сеула. Рубль, подкреплённый энергией и технологиями, стал альтернативой доллару и юаню в ряде стран Азии и Африки.
– Россия — не просто страна, — говорил новый министр энергетики, — она нервная система планеты. Она даёт тепло, свет и связь.
Космос. Колония «Светлая».
На орбите Земли, у точки Лагранжа L5, находилась первая российская орбитальная колония — «Светлая», спроектированная как автономное поселение на 5 000 человек. Туда отбирали лучших — не только инженеров, но и поэтов, педагогов, ремесленников.
Каждый вечер над Землёй вспыхивала серебряная линия — свет солнечных панелей «Светлой», отражённый в сторону планеты. Люди поднимали головы и говорили детям:
– Вон там — Россия. И там тоже.
Голос будущего.
На финальной панели международного форума «Человек в XXI веке» один из молодых делегатов, школьник из Якутии, произнёс речь:
– Империя — это не границы. Это — понимание того, что человек способен на большее. Мы не победили, мы просто начали. Мы не завершили путь, мы только ступили на него. Но если в центре этого пути стоит человек — честный, образованный, добрый — тогда и Россия, и весь мир будут светлее.
Заключение главы.
И где-то в архиве, в отделе хроник, стоял стеклянный цилиндр. В нём хранился старый календарь — за 1917 год. Он был перевёрнут на октябрь. Лист пожелтел. Но под стеклом лежала записка:
«Историю нельзя изменить. Но можно — переписать. Если ты сам — её перо.»
И перо писало. Страницу за страницей. Империя жила.
И XXI век становился по-настоящему русским.
Глава 41 - Сын Времени
Царское Село. Весна 2025 года.
Сквозь широкие окна Александровского дворца лился мягкий свет. Николай Александрович Романов стоял у стола, вглядываясь в старую, истёртую фотографию. На ней был он сам — в форме гвардейца, с усталым, но ясным взглядом. Снимок сделан в июле 1914-го, за день до войны. Но он знал: то был уже не он. Тот — прежний, реальный царь — остался в другой истории. А он… он был другим. Он был Сыном Времени.
Журнал воспоминаний.
«Когда я впервые очнулся в теле Николая II, я был охвачен страхом. Я не знал, что делать, с чего начать. Я не знал, поверят ли мне. Но потом я понял: время — это не враг. Это материал. Его можно лепить, как глину. Главное — знать, какую форму ты хочешь придать будущему.»
«Теперь, по прошествии лет, я смотрю на Россию — и вижу страну, о которой мечтал. Это не утопия. Это живой организм: со своими проблемами, спорами, противоречиями. Но это — великая держава, где человек важнее идеологии, где прошлое не диктует будущее, а только учит его строить.»