— Володя, это невыносимо. Сколько еще ты будешь держать меня за неразумного младенца? Вы все. Все всё знают. А я — петрушка, которого дергают за ниточки? Сюда не ходи, туда не лезь, вот тебе нянька. О невесте я вообще молчу. Почему я, а не ты, а? Почему меня включают в ближний круг, но отправляют за тридевять земель? Скажи хоть что-нибудь.

Влад не повышал голос. Говорил спокойно, с горечью, как о давно наболевшем.

— Всё? — осведомился Владимир. — А ведь и скажу. Ждал я этого разговора. Так вот, к слову, тебя никуда не отправляют. Наоборот, невеста — сюда. И что тебя это волнует, если ты с Марьяной разводиться не собираешься?

— Сам факт, — буркнул Влад. — Отец, кстати, в поездках. Мне с ним увидеться не удалось.

— О ближнем круге от кого узнал?

— Неважно.

— От Добрыни, — кивнул Владимир. — Он правил не нарушал, не волнуйся. Так вот, почему ты… Я мог бы сказать, что так решил отец, все вопросы к нему. По сути, это правда. Но не вся. И я действительно знаю… но…

Он взглянул на Влада, словно сомневался, стоит ли доверять ему тайну.

— Хочешь, чтобы клятву дал? — не выдержал Влад.

— Нет необходимости. Ты матушку любишь, огорчать не захочешь, поэтому ничего ей не скажешь. Об этом говорить не просто. И предполагается, что никто из нас об этом не знает.

— Подслушал? — догадался Влад.

— Да. Когда ты еще не родился. Я из гимназии сбежал, с уроков. Не потому, что разгильдяем был, а… Впрочем, это неважно.

— Несправедливо обошлись?

— Верно. — Владимир едва заметно улыбнулся. — С этим и ты столкнулся. Быть бастардами Великого Князя непросто. Короче говоря, матушка была уверена, что ни меня, ни Яра дома нет. Я прятался в библиотеке. Сидел на подоконнике, за шторой, с книгой. Тогда мы еще не знали, что матушка беременна тобой. И, похоже, отец только узнал. И пришел к матушке. Уговаривать не избавляться от младенца.

Сердце болезненно сжалось в груди. Так Влад был нежеланным ребенком? Неожиданно.

— Пересказывать дословно тот скандал я не буду. И тогда я мало что понял, это уж потом… картинка сложилась. И ты маму не осуждай. Я полагаю, ты сможешь ее понять. Особенно теперь, когда сам полюбил.

Владимир говорил тихо, размеренно. И Влад успокоился. Действительно, выводы делать рано.

— Мама… не совсем человек. Ее мать, наша бабка, была вилой[1].

Час от часу не легче!

— Полагаю, какими-то чарами вил, пусть и неосознанно, владеет и матушка, — продолжал Владимир. — Поэтому отец так привязан к ней. Это любовь на всю жизнь.

— Погоди… так и мы… не совсем люди? — ошарашенно спросил Влад.

— Получается, так. Но все же люди. Я в себе ничего эдакого не ощущаю. Да и неизвестно, передается ли что мужчинам. Скорее всего, нет. Матушка вот девочку все хотела, дочку…

— Третий сын был ей не нужен.

Влад все же не смог сдержать обиду.

— Не торопись, просил же. — Владимир похлопал его по колену. — Как я понял, отец поначалу обещал развестись с женой. Но отчего-то не смог. Матушка понимала, что у нас с Яром нет будущего. Она с отцом пыталась расстаться, отказывала ему от дома. Вроде был еще какой-то граф, что брал ее в жены с двумя детьми, обещал дать сыновьям имя. А потом как-то случился ты. Прости, подробностей не знаю. Я даже не уверен, что матушка решилась бы избавиться от плода. Может, в том был план?

— Шантаж?

— Не знаю, — покачал головой Владимир. — Но отец скандалил, требовал оставить ребенка. А она заявила, что это возможно только при условии, что он признает всех детей по закону.

— Так мы и стали узаконенными бастардами, — заключил Влад.

— Но отец и себе условие выторговал. Тебя.

— В смысле?

— Сказал, что оба старших сына вольны выбирать жизненный путь самостоятельно, а на младшего у него собственные планы. Вот так, Владушка. Знаю, что не обрадовал я тебя этим рассказом, но…

Владимир развел руками.

Это действительно всё объясняло — и ближний круг, и выбор невесты. И многое другое, на что раньше Влад не обращал внимания. И даже особенную любовь мамы. Неужели она до сих пор чувствует вину?

И, получается, что отец не позволит ему остаться с Марьяной.

— Ну уж нет, — произнес Влад вслух. — Я сам буду решать, как мне жить.

[1] Вила — женский мифологический персонаж южных славян, по ряду признаков сходный с восточнославянской русалкой и западнославянской богинкой. Облачные девы с крыльями, светлые (белые) духи. Если мужчина забирает у вилы крылья (платье), она превращается в прекрасную женщину и становится его женой.

Глава сорок третья, в которой и Марьяна убеждается в пользе подслушивания

Марьяна

Следующий день мог бы пройти в хлопотах и суете, но сборы Лидия Алексеевна поручила слугам. Основные распоряжения отдали накануне, и Таня лично следила за тем, чтобы в отобранные платья внесли все необходимые изменения, вычистили, выгладили и отпарили все, что в этом нуждалось, и бережно упаковали, чтобы перевезти в княжеские палаты.