Мы достигли центральной части комплекса — огромного зала в форме амфитеатра, где все поверхности были покрыты живыми кристаллами. Купол над амфитеатром представлял собой тончайшую кристаллическую мембрану, через которую просвечивало небо Разлома — не синее, а с калейдоскопом постоянно меняющихся цветов и узоров.

В центре амфитеатра нас ждала женщина. Она сидела на кристаллическом возвышении, которое, казалось, росло прямо из пола. Древняя, с многогранными глазами, которые, казалось, смотрели одновременно во все стороны. Её кожа была полупрозрачной, с видимыми эфирными нитями, проступавшими вместо вен. Она поразительно напоминала Анат, Хранительницу внешней границы, но выглядела ещё более измененной эфиром, словно дольше находилась под его воздействием.

— Я знаю, кого ты мог встретить на внешней границе, — сказала она, заметив моё удивление. — Моя сестра Анат осталась стражем первого порога. Мы разделились много циклов назад.

— Я Ноат, — представилась она, поднимаясь навстречу. — Хранительница этого участка Границы. И ты, Алекс Северов, прибыл как раз вовремя.

Она замерла, увидев медальон на моей груди. Её многогранные глаза расширились, угловатые зрачки сфокусировались на золотистом диске.

— Ты носишь её знак, — произнесла Ноат так тихо, что я едва расслышал. — Но я чувствую, что ты не принадлежишь ей полностью.

— Я ищу Еву, — сказал я, прямо глядя в глаза древней женщины. — И своего сына, Джейми. Они оба исчезли в Разломе.

Ноат медленно протянула руку и коснулась моего медальона. От её пальцев исходило слабое сияние, и когда она соприкоснулась с поверхностью золотистого диска, вспыхнула искра энергии. Я почувствовал жар, распространяющийся от медальона по всему телу.

— Она известна нам как та, кто приходит трижды, — произнесла Ноат, не убирая руки. — Сначала как ученица. Затем как предательница. И в третий раз... как нечто иное.

В момент соприкосновения с пальцами Ноат, я услышал странный шёпот. Голос был похож на голос Евы, но с металлическим подтоном, искажённым, словно проходящим через множество фильтров:

"...наблюдай за тенью, а не за светом..."

Мне показалось, что этот голос не принадлежит Еве полностью — как будто она была лишь транслятором чего-то иного, более древнего и чуждого.

[TM-?.SYNC/WARNING]: Аномальная активность. Данные медальона превышают права доступа. Источник неизвестен.

[TM-?.SYNC/DEFENSE]: Блокирую несанкционированную передачу. Источник потенциально враждебен.

В памяти всплыл образ, которого не должно было существовать: Ева, склонившаяся над операционным столом. На столе — ребёнок, но не Джейми. Другой мальчик, немного старше, с серебряными, как у детей в городе, глазами.

Ноат убрала руку, и видение исчезло.

— Ты ищешь ответы. Я могу показать тебе некоторые из них, — сказала она. — Но сначала тебе нужно увидеть истину о самом себе.

Стены Зала исторических записей были покрыты светящимися символами — не буквами и не числами, а чем-то средним между ними. Я обнаружил, что могу понимать некоторые из них, словно TX-? автоматически переводил их значение.

— Здесь записана история Евы в Разломе, — сказала Ноат, подводя меня к одной из стен.

Она провела рукой по символам, и они ожили, превратившись в трёхмерные проекции. Я увидел молодую женщину — моложе, чем я помнил Еву — входящую в портал, очень похожий на тот, через который я сам попал в Разлом.

— Она пришла как исследователь, как ученый, — продолжила Ноат. — Изучала природу Разлома, собирала данные, создавала карты.

Проекция изменилась: теперь Ева стояла перед странным кристаллическим образованием, из которого исходило золотистое свечение.

— Она нашла способ коммуницировать с Древними — первыми существами, населявшими Разлом. Они поделились с ней знаниями. Показали ей... возможности.

Следующая проекция вызвала у меня холодок по спине: Ева и какой-то мужчина — его черты были расплывчаты, но в нём угадывалось сходство с Серафимом — стояли перед группой людей, подключённых к странным устройствам.

— Великое предательство, — голос Ноат стал тише. — Она помогла ему обрести форму. Сейчас он зовёт себя Серафимом. Это привело к первой волне Преображённых.

Я почувствовал, как сердце сжимается от следующей проекции: дети, десятки детей в капсулах, заполненных золотистой жидкостью. Среди них я увидел Миру — намного младше, почти ребёнка, с ужасом в глазах.

— Я была там, когда она привела первых детей, — сказала Ноат, и её многогранные глаза затуманились воспоминаниями. — Эксперимент, который должен был создать "мост" между мирами.