– Нет, – решительно возразила я, вставая, и босиком пошла за ней. – Ты ушла от ответа! Сказала, что у вас общие знакомые, но ты ведь с самого начала знала, где он живет, ведь так? Еще до того как отправила меня туда. Ты специально меня там поселила!

– Не думаю, что сейчас время об этом говорить.

– И все-таки мы поговорим! – Я сердито захлопнула за собой дверь. – В нашем клубе любят чесать языками, болтать о всякой ерунде, а когда дело доходит до серьезного разговора, все почему-то увиливают!

Я чувствовала себя потерянной. Я запуталась в эмоциях, заполнивших сердце и разум, и, как всегда, когда наступало разочарование, чувствовала себя жестоко обманутой. Мне нужно понять, кто я в этом мире, который раскрыл пасть и проглотил меня. Почему именно мне приходится прояснять ситуации и всегда собирать осколки? Меня не устраивало состояние неустойчивости, ведь я несла на своих плечах слишком хрупкий груз, который мог разбиться.

Я не должна позволять чему-либо или кому-либо задевать сердечные струны и заставить меня потерять единственное, на что я могла рассчитывать, – себя. Мне казалось, что некоторые препятствия расставлены передо мной кем-то намеренно, а мне и без того хватало проблем на опасном пути под названием «жизнь».

Зора бросила на меня предостерегающий взгляд.

– Не повышай на меня голос!

– Тогда ответь! – прошипела я в ярости, когда она повернулась ко мне спиной. – Зачем ты мне солгала? Почему не сказала, что именно он принес меня к тебе в кабинет, когда я упала в обморок? Что, черт возьми, происходит? Скажи мне!

– Если бы я рассказала тебе обо всех случаях, когда он тебе помог, то сильно об этом пожалела бы.

Сначала я подумала, что ослышалась, потому что Зора произнесла фразу так, будто говорила ее себе, а не мне. В любом случае ее слова еще больше запутывали ситуацию.

– Что?

Зора колебалась. Наверное, сейчас прогонит меня, отошлет прочь гневным жестом, но она вздохнула, расслабив плечи.

Когда она обернулась, на ее лице не было и следа резкости, звучавшей в голосе. В глазах был свет – свет правды, который меня потряс.

– Что это значит? – прошептала я.

Похоже, появился слабый проблеск надежды докопаться.

Когда еще мне Андрас помог? Чего я не знала?

Я вспомнила, как пришла сюда в первый раз: драка в гардеробной; Кристин, которая выставила меня из клуба с чемоданом; Зора, которая приехала забрать меня из Кенсингтона…

– Зора…

Я стояла перед ней босиком, в помятом платье, которое делало меня похожей на взрослую женщину. Видимо, ее тронул искренний испуг у меня в глазах, испуг девятнадцатилетней девушки, потому что она сказала:

– Я перед ним в долгу.

Наконец мне открылась хотя бы частица правды. Я не двигалась и не говорила ни слова.

– Когда и как это произошло, тебя не касается. В любом случае я не в том положении, чтобы игнорировать его личные просьбы. Больше я тебе ничего не скажу, Мирея. Не имею права.

Видя мое замешательство, Зора сжала губы. Я стремилась узнать правду с наивным упрямством маленькой девочки, которая до сих пор жила во мне. Казалось, Зоре понятно мое желание получить ответы, но она понимала также, что ответы не так просты, как могло показаться.

– Ты… кого-то ему напоминаешь.

– Кого-то? И кого же?

Ее глаза дали мне вполне очевидный ответ.

– Кого-то из его семьи? – допытывалась я, интуитивно догадываясь, что все ответы были там – в той бездне, где не существовало ни рассветов, ни улыбок.

Она отвернулась, и я получила подтверждение, в котором уже не нуждалась. Я уже знала, что в глазах Андраса была безмолвная вселенная, бездонный черный космос, мелькающий между складками его улыбок, но я никогда не вглядывалась в него достаточно долго, чтобы уловить подсказки.

Получается, ответы всегда были у меня под носом.

То, как он обнял Олли, когда я первый раз попала к ним в квартиру. Взгляд, которым он испепелил меня, словно не хотел, чтобы другие знали, что у него есть такое уязвимое место.

Может быть, поэтому он всегда так на меня смотрел?

Как будто за всем стояло что-то… большее.

– Если хочешь получить ответы, только один человек может тебе их дать. И это не я.

Что-то тянуло меня к Зоре, некая тончайшая паутина, чьи ниточки, казалось, стремились в неизвестность. Я чувствовала, как они обвиваются вокруг моих ребер, ощущала их между пальцами всякий раз, когда оборачивалась, идя к двери.

– Мирея…

Зора, казалось, что-то искала в моих глазах, что-то очень дорогое, что я носила под этим платьем: спрятанное сердце, покрытое порезами и измученное болью.