– Андрас…

– Сделай себе одолжение: вызови такси, возьми деньжат из своего трастового фонда и поезжай в редакцию «Филадельфия инкуайрер». Ты обязательно найдешь там кого-нибудь, кто тебя выслушает.

Она не сдвинулась с места. Молчала. Напряженная, она чуть расставила ноги, упираясь в пол, словно хотела зацепиться за него, в глазах светилась мольба.

– Ты человек, которого он вычеркнул из своей жизни.

Она говорила таким тихим голосом, что у него по затылку пробежали мурашки.

– Он упорно делает вид, что тебя не существует, он вырезает тебя из каждой новости, из каждого заявления или интервью, даже из таблоидных вставок… Он как будто хочет держать тебя как можно дальше от себя. Как будто… он тебя боится.

Уголки его губ приподнялись в усмешке.

– Он от меня отрекся.

Она дрожала под прицелом его ясных радужек.

– Только девушка с такими наивными глазами, как у тебя, может путать эти два понятия.

– Но это одно и то же. – Она шагнула вперед, взгляд горел решимостью. – Пожалуйста, выслушай меня… Я даже не узнала бы о тебе, если бы не случайно услышанный телефонный разговор. «Я не хочу, чтобы в ней был упомянут мой сын», – он обсуждал статью перед публикацией. И вот тогда я поняла, что, возможно, ты мог бы…

– Мог бы что?

Он давил на нее едким, глухим голосом, медленно приближаясь. Этот разговор, от которого разрывались вены, ему страшно надоел. Когда дело касалось отца, у него в мозгу образовывался тромб.

– О чем ты вообще думаешь, девочка с милым личиком? Ты заявляешься сюда с младенцем на руках, как из какой-то чертовой сказки. Чего именно ты от меня хочешь? Что ты от меня скрываешь? – Он возвышался над ней и наблюдал, как она дрожит, не в силах скрыть свой страх. – А ты не думала, что я могу быть таким, как он? Ты понятия не имеешь, к кому пришла, ты меня не знаешь!

Она посмотрела на него смиренно и, возможно, немного печально. Она знала, что была глупой, безрассудной и подчинялась инстинктам, как животное. Такие импульсивные поступки, как сегодняшний, конечно же, совершаются из страха. Он тоже ничего о ней не знал, но она промолчала, только сглотнула и опустила взгляд, позволяя его эмоциям выплеснуться наружу.

Когда она его увидела, когда встретилась с этими знакомыми глазами, она испугалась, что столкнулась с тем же человеком, от которого пыталась убежать, только молодым. Но если он презирал своего сына до такой степени, что хотел стереть его из памяти, если отвергал его, как некое чужеродное существо, это должно что-то значить.

– Если бы ты был как он, разве ты взял бы фамилию матери?

Андрас посмотрел на нее сверху вниз, в его ледяных радужках мерцало мрачное спокойствие, и лицо едва дрогнуло, когда он сердитым голосом прошептал:

– Хватит!

Он приблизился к ней и поволок. С силой схватил ее за локоть и толкнул к двери.

– Уходи!

– Подожди! Прошу тебя!

– Я не хочу иметь ничего общего с его дерьмовым миром. Ясно?

Он грубо отпустил ее руку, его резкий голос ее пугал.

– У него нет сына, а у меня нет отца. Мы не существуем друг для друга.

Зеленые глаза, наполненные молчаливым пониманием, смотрели на него. Немного опечаленные, немного испуганные, они вмещали в себя все чувства. Девушка сдерживалась, стараясь не расплакаться, чтобы не разозлить его еще больше.

– Вот почему я здесь, – попыталась она объяснить примирительным тоном, не имея других средств убеждения. – Он будет искать меня у друзей и знакомых, а здесь – никогда. Даже не подумает, потому что, с его точки зрения, это последнее место на Земле, где я могла бы укрыться.

Он предал забвению сына, который очень сильно на него похож. Отвергал его, избегал, не подпускал к себе на пушечный выстрел, так что она даже начала завидовать Андрасу: хотелось бы оказаться на его месте.

Почему он вычеркнул сына из своей жизни? Она не знала.

Но если этот парень умел быть невидимым, умудрился превратиться в ничто в глазах человека, который всегда видит все, ей нужно было его найти.

– Что он с тобой сделал?