Не успел он договорить, как ему в лицо ударила ледяная струя.

Оуэн инстинктивно прикрылся руками, с лица и с волос на пальто стекали прозрачные струйки. Он был, мягко говоря, ошеломлен, а Стелла смотрела на него, широко открыв рот.

Потом все трое посмотрели на меня. Даже Джеймс, приоткрыв губы, с другого конца стойки удивленно смотрел на пустой стакан в моей руке.

– Ты с ума сошла? – обрушилась на меня Стелла.

Не обращая на нее внимания, я продолжала смотреть на Оуэна твердо, словно мои глаза были из камня, испытывая к нему чувство брезгливости.

– Кто ты такой, – холодно процедила я сквозь зубы, – чтобы указывать Руби, чем она должна заниматься и кем ей надо быть? Ты никто.

– Какого дьявола! – возмутился он, отодвигая табуретку. – Ты чертова психопатка!

Оуэн раздраженно отряхивал пальто, позади него появилась фигура. Руби стояла неподвижно, ее руки висели вдоль тела.

Она все слышала, тем не менее она смотрела не на Оуэна, а на меня – с некоторым удивлением и, возможно, недоумением.

Ее глаза излучали туманный свет, который я не могла истолковать, потому что источником этого сияния было что-то, c чем я еще ни разу не сталкивалась в своей жизни.

Сопротивляясь желанию отвести взгляд, я увидела на ее лице осмысленность, какой никогда не замечала у манерной Стеллы. Осмысленность, которая избавляла от желания угождать или выставлять себя напоказ и рождала в человеке потребность познавать себя и других.

Затем Руби посмотрела на Оуэна. Отчужденность и разочарование, отразившиеся на ее лице, были красноречивее любых слов.

– Уходи, Оуэн!

– Оуэн, – пробормотала Стелла, когда он, сердито схватив со стойки свой ключ, пошел к выходу.

Растерянная, она проводила его глазами, затем повернулась к Руби и встретилась с ее спокойным, решительным лицом.

В этот момент я была вынуждена отвести глаза.

– Неплохо для того, кто разочаровался в дружбе, – сказал стоявший рядом Джеймс, – это поистине дружеский поступок.

Я отвернулась и схватила тряпку, чтобы вытереть пролитый коктейль.

– Ты сделал бы то же самое.

Этим «дружеским поступком» я совсем не гордилась.

Джеймс приподнял уголок губ. Я не поняла значения его горьковатой усмешки и загадочной слабой тени, промелькнувшей на его лице, прежде чем он повернулся, чтобы продолжить протирать бокалы. Сначала я подумала, что сказала что-то не то, но в его поведении не было намека на отстраненность или недовольство мною – значит, я была все-таки ни при чем.

Потом уже не было времени об этом думать, так как мы приступили к работе. Джеймс шустро двигался между стойкой и бэком, жонглировал бокалами и бутылками – все как всегда.

Мы ловко выполняли заказы, получали чаевые, Джеймс передавал мне коктейли за мгновение до того, как я поворачивалась, чтобы поискать его глазами.

Все шло отлично. Через несколько часов, когда смена подходила к концу, я поставила на поднос официантки два «Веспера» и приступила к «Гимлету», сразу обнаружив, что в бутылке «Лондон драй джин» не осталось ни капли.

– Сбегаю на склад, – сообщила я Джеймсу, вытирая руки полотенцем, – я мигом.

И юркнула в служебный коридор. Добралась до склада, нашла то, что искала, вышла, поставила коробку с джином на пол, чтобы закрыть дверь, повернула ключ в замке и положила связку в задний карман брюк.

– Извини…

Чей-то тоненький неуверенный голосок заставил меня обернуться.

Из конца коридора на меня робкими глазами смотрела высокая стройная девушка с прямыми каштановыми волосами. Танцовщица.

На ней были джинсы с высокой талией, французский берет и легкий свитер под пуховой курткой, на плече висела сумка на длинном ремешке. Видимо, она уже уходила или только что пришла, хотя представления сегодня не было.

– Ты… – она замялась, – …Мирея, да?

В этот момент я ее узнала: платье для канкана, перья на голове – та самая девушка, которая вместе со всеми ошеломленно смотрела, как Андрас «топтал» ее парня в гардеробной. После того скандального эпизода я видела ее несколько раз, но почему-то плохо запомнила ее лицо.

– Я Сабин, – продолжила она, медленно приближаясь ко мне. Казалось, она нашла в себе смелость продолжить говорить, только когда подошла немного ближе. – Ты, случайно, не знаешь, где Андрас? Его нет в клубе несколько дней…

Чего она хочет от такого человека, как он?

– Болеет. Кажется, у него кровавый понос… Ну ничего, выздоровеет и вернется, – пробормотала я, возвращаясь к бутылкам.

– Не знаешь когда?

– Нет.

– Точно?

Мои брови вопросительно поползли вверх. Я сердито посмотрела на девушку.