— А ведь уже семь, — сказал муж, взглянув на часы.

Я встала, подошла к окну и с высоты своего тринадцатого этажа стала смотреть на лежащую внизу заснеженную Москву. Был канун старого Нового года. Шел снег. Мела поземка. К соседнему корпусу подъехала машина. Какой-то мужчина в красной куртке вылез из нее и быстро пошел к нашему подъезду.

— Уже десять минут восьмого, а его все нет! — сказал муж.

— Сейчас явится, — сказала я почти уверенно. И вскоре услышала шаги за дверью. Потом вытирание ног о коврик и короткий осторожный звонок. Распахнув дверь, я какое-то время, не двигаясь с места и ничего не говоря, сверлила глазами пришельца, держа его у двери, чем явно смутила гостя. Потом широким жестом пригласила войти.

— Прошу вас.

— Спасибо, — ответил он, делая шаг вперед.

— Проходите, раздевайтесь и знакомьтесь: мой муж — Юрий.

— Очень приятно!

— Мне тоже, — ответил муж.

— Так, где нам лучше устроиться… в моем кабинете? Или…

— Простите, — сказал гость, — я только возьму из портфеля кое-какие бумаги, которые я привез вам, Лилиана.

Увидев пачку бумаг и, похоже, фотографий, я сказала:

— Пожалуй, лучше сесть в столовой за большой стол, чтобы всем было видно. Берите стул и располагайтесь.

— Извините меня, Лилиана, — гость произнес мое имя так неуверенно, словно все еще сомневался, что оно принадлежит именно мне и что он попал туда, куда шел. — Я искренне потрясен: вы прекрасно выглядите. Ведь, когда вы открыли мне дверь, я был почти уверен, что ошибся адресом, поскольку ваш возраст мне был известен из Интернета.

— Спасибо, — сказала я, — это приятно слышать. — Но тут же подумала: «Естественно, ждал, что увидит старушку, а увидел подтянутую женщину в брючном костюме и на высоких каблуках». — Можете класть прямо на стол, — подбадривала я его.

И на столе появились ксерокопии листов из «Genealogisches Handbuch der baltischen Ritterschaften» [6] , «Genealogisches Handbuch der estlandischen Ritterschaften» [7] , потом «Genealogisches Handbuch des Adels» [8] , из которых с очевидностью и хронологической последовательностью явствовало (в чем я убедилась, быстро перелистав несколько страниц), что в Прибалтике на берегах Финского залива, сначала в Лифляндии [9] , а чуть позже в Эстляндии [10] , задолго до шведского владычества появились потомки некоего Иоганна Бревера родом из Верхней Силезии, у которого от брака с Барбарой Меллин родился сын Иоганнес, потом у Иоганнеса от брака с Магдаленой Хаппах родился сын Иоганн, а у Иоганна в 1616 году еще один Иоганнес Бревер, который поселился в Риге на всю оставшуюся жизнь, где произвел на свет десятерых детей, среди которых в 1663 году (от второго брака с Софией Дюнтен) родился сын Герман, которого шведский король Карл XI возвел 5 октября 1694 года в дворянское достоинство под фамилией фон Бреверн, добавив в конце фамилии букву «н».

— Вот так, Лилиана, мы, Бреверны, обретя приставку фон и букву «н» в конце фамилии, стали шведскими дворянами, что было вписано в Матрикул лифляндский в 1742 году и в Матрикул эстляндский в 1745 году. Да, а с присоединением Лифляндии к России, что, как известно, произошло в 1721 году, — и русскими дворянами. И сегодня дворянскому роду Бревернов в России уже без малого 300 лет.

— Да, да, Жорж, первый фон Бреверн Герман мне известен. О нем мне в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году в день моего сорокалетия рассказал известный журналист Юрий Федосюк, много писавший о происхождении фамилий. Он преподнес мне бумагу о Бре-вернах, в которой грамотно, основываясь на энциклопедии Брокгауза и Ефрона и других документах, рассказал мне, как поется в песне: «Кто я родом и откуда я». И там же написал, что в начале своего пути Герман фон Бреверн был вице-президентом рижского Гофгерихта [11] . Однако позже, пользуясь большим доверием Петра Великого, был назначен им вице-президентом российской Юстиц-Коллегии [12] сразу же после ее образования, а потом и статским советником. Он владел землями Вайнсель и Кегелн в Лифляндии. Умер в Санкт-Петербурге в 1721 году.

Быстро заглянув вперед, я тут же заметила Жоржу, что и дальше на листках ксерокопии я вижу знакомые имена и лица. И среди прочих — президента Российской академии наук Карла Германовича фон Бреверна, с которым мне довелось «свести знакомство» где-то в году семидесятом (теперь уже ушедшего XX века) в Этнографическом музее Ленинграда.

— Случай анекдотический, ей-богу, Жорж! — сказала я.

— Да, действительно, — поддержал меня муж, — расскажи!

— Подожди, чуть позже. Так вот, Карл Германович служил по дипломатической части. Но… с тысяча семьсот сорокового года, как написал мне Юрий Федосюк, стал президентом Российской академии наук, что подтвердил мне Виктор Сергеевич Вавилов (сын президента — с тысяча девятьсот сорок пятого года — Академии наук СССР Сергея Ивановича Вавилова, на даче которого в Мозжинке мы с мужем прожили несколько лет).

«Да, да, все так, — сказал мне Виктор Сергеевич, — вот вам первый том Ежегодника личного состава АН СССР, вышедшего в издательстве «Наука» в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году, в котором Карл Германович поименован президентом Российской академии наук. А Дашкова Екатерина Романовна стала президентом позже, с тысяча семьсот восемьдесят третьего года».

Потом я взяла в руки родословную гостя, сопровождаемую фотографиями его отца, деда, прадеда и самого Жоржа при парадном мундире и регалиях, который смотрел на нас с фотографии с сознанием своего достоинства и заслуг. «Как же он был непохож на своих дедов, особенно на маленького и хлипкого Николая Георга Дитриха, действительно смахивавшего на моего брата Владимира. Да, коррективы в фигуру Жоржа и его самооценку, скорее всего, внесла полнокровная и осанистая мать Мария Бауэр, а может, и русская бабушка», — подумала я.

А вот и поименный список всех здравствующих в 2000 году Бревернов в разных странах мира и на всех континентах с их адресами, факсами, имейлами и телефонами.

Вот так, в одночасье, я, никогда не имевшая со стороны отца не только родственников, но и однофамильцев, обрела всех сразу, и живых и мертвых, оптом.

— Да, — сказала я Жоржу, — похоже, не зря я сохранила фамилию отца, а то бы вы никогда не нашли меня, а я не только вас, но и всех их!

Жорж рассмеялся.

— Так, давайте-ка сейчас вот что сделаем: уберем со стола все эти досточтимые бумаги. Я внимательней посмотрю их позже. А сейчас я буду накрывать на стол. А ты, — сказала я, обращаясь к мужу, — покажи-ка Жоржу свои картины, мои книги, словом, погуляйте по квартире.