— Такого еще не случалось в шахматной практике, — пробормотал озадаченный мэр, — но все в мире происходит когда-нибудь в первый раз… почему бы и нет… а на кого вы планируете заменить Стейница?

— Да вот на него, — указал император на Чигорина, который в этот момент вошел в колонный зал в сопровождении Георгия.

Чигорин оказался достаточно пожилым джентльменом в сером сюртуке с окладистой бородой и странными глазами навыкате. После приветствий и представлений беседа продолжилась.

— Михаил эээ… Иванович, верно? — начал царь, — вам предлагается заменить заболевшего участника матча на первенство мира… как вы отнесетесь к этому предложению?

— Это достаточно неожиданно для меня, — даже растерялся Чигорин, — в принципе я не против, но что скажут организаторы и второй участник этого матча?

— Организаторы уже высказались, — кивнул Александр в сторону Рукавишникова, — они поддерживают такой ход… гамбитный, как сказали бы шахматисты. А у господина Ласкера действительно надо бы спросить, как он к нему отнесется… где он сейчас, кстати? — снова повернулся он к мэру.

— В гостинице, скорее всего, в Метрополе, — быстро ответил Рукавишников.

— Там хороший ресторан, — подал голос Георгий, — можно заодно и пообедать.

— Не имею ни одного возражения, — ответил император, — а вы, господа, как относитесь к обеду в Метрополе?

Господа благоразумно не стали отказываться, и все присутствующие переместились в гостиницу Метрополь, благо идти туда от Дворянского собрания было меньше пяти минут. Это еще был не тот отель, который знают сейчас все, проходящие и проезжающие по Театральной площади. Обычный трехэтажный дом с пристроем в два этажа. В народе гостиницу звали устоявшимся названием «Челыши». Рукавишников на правах распорядителя послал полового за Ласкером, а вся компания уселась за столик под пальмой возле окна, выходящего на площадь.

— Вечером можно будет и в театр зайти, — сказал Александр, посмотрев в окно, — что там сегодня дают, не знаете? — спросил он у мэра.

— Знаю, государь, — быстро ответил тот, — оперу «Князь Игорь» авторства Бородина, премьера, между прочим.

— Александра Порфирьевича? — откликнулся царь, — он же химик, если не ошибаюсь…

— Все верно, государь, но в свободное от химических опытов время он сочиняет еще и музыку…

— Всесторонне развитый человек, — с восхищением сказал Георгий, — такое редко встречается. Только он же, как я знаю, уже умер лет десять назад — какая же может быть премьера его оперы?

— Все верно, — отозвался Рукавишников, — Бородин умер в 1887 году, оставив оперу про князя Игоря незавершенной. Но его дело продолжил господин Римский-Корсаков, он дописал все недописанное и получилось завершенное произведение. По слухам вышло что-то весьма выдающееся… половецкие пляски и ария Ярославны, как я слышал, очень необычными получились.

— Тогда Большой театр точно имеет смысл посетить, — сказал Александр, — Князя Игоря я читал, конечно, но в музыкальном переложении это будет очень любопытно.

Тут официант принес меню, и пока общество углубилось в его изучение, к столику приблизился прихрамывающий господин средних лет с кудрявой головой и длинными вислыми усами.

— Эммануил Ласкер к вашим услугам, — сказал он на немецком и кивнул он головой.

— Присаживайтесь, господин Ласкер, — указал ему на свободный стул Александр, тоже перейдя на немецкий, после чего представил всех остальных. — Как вам в России, господин Ласкер?

— Очень интересная страна, ваше величество, — ответил тот, — предоставляет небывалые возможности для предприимчивых людей.

— Вы когда-то занимались предпринимательством? — заинтересовался царь.

— Был такой эпизод в моей биографии, — ответил Ласкер, — но я в итоге выбрал шахматы и не жалею об этом.

Официант тем временем принес большую бутылку шампанского и разлил его по фужерам.

— За успехи наших предприятий, — провозгласил Александр, а когда все выпили, перешел наконец к сути беседы. — У нас, у меня и оргкомитета предстоящего чемпионата, есть согласованное предложение к вам, господин Ласкер… а именно — в связи с тяжелой болезнью второго участника мы предлагаем заменить его на Чигорина… вы с ним уже встречались за шахматной доской, не так ли?

Ласкер покрутил головой в разные стороны, поправил зачем-то галстук и видимо решил, что спорить с российским самодержцев обойдется себе дороже.

— Я согласен, государь, завтра мы начинаем играть с геноссе Чигориным. А по Стейницу примем отдельное решение, когда он выздоровеет.

— Вот и прекрасно, — улыбнулся Александр, — я почему-то не сомневался в вашем здравомыслии, геноссе Ласкер. Завтра я лично могу дать старт вашему соревнованию — и пусть победит сильнейший, как говорили древние греки.