— Вот про Китай хотелось бы подробнее, — царь остановил перелистывание своего блокнота и черкнул там что-то непонятное.

— С Китаем у нас пока все спокойно, — продолжил Куропаткин, — центральная власть у них сейчас довольно слабая, императрица Цыси плохо контролирует ситуацию в стране. Но настораживает то, что у них там с самого высокого уровня сейчас началась пропаганда ненависти ко всем иностранцам… пока это только слова, но, боюсь, может дойти и до дела. А со стороны своего ведомства замечу, что никаких военных действий с Китаем у нас даже вооруженным взглядом не просматривается.

— Про Ляодунский полуостров что скажете, Алексей Николаевич? — продолжил углубляться в тему Александр.

— Это сложный вопрос, Александр Александрович, — видно было, что Куропаткин серьезно напрягся, — с одной стороны там прекрасная бухта, которая могла бы стать еще одной базой для российского военно-морского флота. Но с другой-то стороны, на нее давно имеют виды японцы… они в последнее время развиваются во всех направлениях, в том числе и в военном, закупают современные виды вооружения в той же Англии, и в случае возникновения военного конфликта с ними я бы не решился предсказать его исход…

— Вы повторяете мои мысли, Алексей Николаевич, — усмехнулся царь, — я тоже считаю, что война с Японией это не совсем то, что нужно Российской империи в ближайшие годы. Давайте так договоримся — я сейчас продиктую основные положения, которыми должна будет руководствоваться наша военная доктрина в предстоящее десятилетие, а вы их запишите… и по окончании можете задать вопросы, охотно на них отвечу.

— Я готов, Ваше величество, — Куропаткин достал из нагрудного кармана записную книжку и карандаш и весь обратился в слух.

— Относительно Памира и англо-афганских претензий на него… это направление нашей внешней политики лично я считаю неприоритетным, и упираться по памирским вопросами — это, по-моему, глупость. Переговоры не надо отказываться вести, но никакого толку я в этом куске горной территории не вижу… можно и уступить, если возникнет такая необходимость.

— Как же так, государь, — взволновался Куропаткин, — там у нас два десятка застав на этом направлении, что с ними будет?

— В крайнем случае эвакуируем вглубь Туркестана… англичан раздражать без надобности я не считаю необходимым. Пошли дальше, Китай… тут вопросов гораздо больше, а ответов гораздо меньше… Китай это огромная и древняя страна, государственность там возникла на тысячу лет раньше, чем у нас, если не на полторы тысячи лет. С Китаем нужна осторожность и еще раз осторожность… я, кстати, краем уха слышал, что на севере Китая начинаются какие-то волнения, это так?

— Совершенно верно, ваше величество, — закивал головой Куропаткин, — называется это движение ихэтуаней…

— Что такое ихэтуани? — не понял царь.

— В переводе это отряд справедливости и мира, — пояснил генерал, — насколько я знаю, это стихийное народное волнение, возникшее в основном из-за проникновения в Китай новейших способов передвижения и связи — железных дорог, автомобилей, телеграфа и так далее. Работу из-за этого теряют очень многие китайцы, издревле занимавшиеся аналогичными видами сообщений — перевозчики, лодочники, грузчики, носильщики, посыльные, у всех них сейчас трудности с профессиональной работой, понимаете?

— Понимаю, — кивнул царь, — это закономерный процесс, старые профессии замещаются новыми, с этим трудно что-то сделать… но как я понимаю, наш проект железной дороги на Владивосток через Маньчжурию также вызывает раздражение у китайцев?

— Верно, государь… причем это чуть ли не главный пункт их претензий… так вот, пока эти волнения локализованы в отдельных северных регионах и ничего серьезного собой не представляют. Но лично мое мнение — в ближайшие пару-тройку лет недовольные объединятся, вот тогда это уже станет головной болью не только для правительства Цыси, но и для нас тоже.

— Строительство железнодорожной ветки через Маньчжурию ведь уже стартовало? — уточнил царь, хотя и сам знал ответ на этот вопрос.

— Так точно, — без запинки ответил генерал, — причем одновременно в трех местах — возле Забайкальска на юг, от Уссурийска на восток, а еще примерно в центре будущей трассы начато строительство нового города на месте поселка Харбин…

— Харбин как переводится, не знаете?

— Знаю, государь, переводится, как переправа… причем это даже не на китайском языке, а на маньчжурском.

— А что, там какая-то река есть, в этом Харбине?

— Конечно, государь, как же без реки-то — через него протекает Сунгари, это самый крупный приток Амура, ширина в районе Харбина у нее до пятисот аршин доходит.

— Серьезный мост там придется строить, — задумался Александр, а потом выдал неожиданное пожелание, — вот что, Алексей Николаевич, я хочу съездить в этот Харбин — устроите такое путешествие?

— Далеко ведь, выше величество, — попробовал отговорить его Куропаткин, — и неудобно туда добираться. Да и опасно это, если честно говорить — там в лесах бандиты пошаливают, местные их называют хунхузами.