Когда наша бригада стала работать на бахче, для перевозки овощей, дынь, арбузов дали нам в помощь тягловую лошадь Йылдырыма и в пару к нему коня Йылдыза. Фургон они тянули еле-еле и с работой справлялись плохо, поэтому председатель нашего колхоза Курбанберды-ага и прислал нам в помощь Гульшен с трактором и тележкой в придачу. Территория бригады огромная и трактор нам был очень кстати. Йылдырым и Йылдыз были теперь освобождены от тяжелой работы. Наш бригадир Алтыхан-ага ездит на Йылдызе, а Йылдырым живет сам по себе. Никто за ним не смотрит; сам кормит себя и поит, а когда после работы освобождается Йылдыз, Йылдырым приходит к нему и никуда не отходит всю ночь. Другая лошадь на его месте при такой вольной жизни бока бы себе нагуляла, а Йылдырым наоборот, с каждым днем все больше худел, ребра выпирали так, что без труда можно было все их пересчитать. И характер портился все больше и больше. Кроме Алтыхан-ага к себе никого не подпускал. Навострит уши, зубы оскалит и норовит лягнуть. Алтыхан-ага говорит, что это он от безделья страдает, обижается, что работы ему нет. "Не обижайте его, ребята. Сколько ему еще жить осталось, а душа у него, что у ребенка", — просит он нас.

А у меня и в мыслях не было обижать конягу. Йылдырым хоть и косится на нас, а старается всегда быть поближе к тому месту, где мы работаем. Ходит, щиплет сорную траву на бахче, но ни один лист от плетей арбузов или дынь не тронет, словно знает, что можно есть, а что нет.

Мы все любим Йылдырыма, один Койли его терпеть не может. Однажды чуть не сбил его машиной. Конь и раньше не питал добрых чувств к Койли, а с тех пор смотрит на него, как на врага.

Честно говоря, таким конем как Йылдырым, нужно гордиться. Когда-то в молодые годы он принес нашему колхозу славу и почет победами на соревнованиях. Когда он выходил, осторожно ступая тонкими, как у джейрана ногами, высоко поднимая красивую голову на длинной шее, публика просто сходила с ума. И не было на скачках коня, который мог обогнать Йылдырыма. Он всегда приходил к финишу первым.

Очень изменился Йылдырым со смертью своего тренера. Сейидмурад-ага растил и любил его с младенческого возраста, а как остался Йылдырым сиротой, никто за ним особенно не смотрел. Целыми днями стоял один в грязной конюшне, не чищенный, почти без воздуха, отказывался от пищи. И вот, решив, что лежачему быку корма не дают, запрягли его в фургон с молодым и сильным конем по кличке Йылдыз. Вместе с Йылдызом он долго таскал тяжелый фургон, верно служил колхозу. И вот теперь, бедняга, бродит сам по себе, словно одинокий старик, брошенный родными детьми.

Мне очень хотелось подружиться с конем. Я приносил ему то охапку сена, то ведро воды. Это мало помогало налаживанию наших добрых отношений: конь был весь как натянутая тетива. Стоило подойти к нему и протянуть руку, он шарахался в сторону, бил копытами, готовый напасть в любую минуту. Зная его характер, никто не верил, что Йылдырым даст Койли взнуздать себя. Но всем хотелось посмеяться над Койли. Люди стали подначивать его:

— Койли, неужели подойдешь к своему "любимцу"?

— Если подойдет, как бы Йылдырым сам не надел уздечку на его голову.

— Э, не шути ты с конем, Койли.

— Ничего, он свою "Победу" укротил, а со старой лошадью запросто справится.

Смеяться-то мы смеялись, но прекрасно все знали, что Койли вывернется из любого положения.

С важным видом он поднялся, снял с шеста старую уздечку и засеменил в сторону, где стоял конь.

Джуметер-ага, пивший зеленый чай в тени шалаша, испугался, как бы чего не вышло и крикнул вслед Койли:

— Э-хей, Койли-хан, она может лягнуть тебя или покусать. Искалечит. Вернись назад!

Держа в руке пучок сухой травы Койли шел молча. Услышав слова Джуметер-ага, он обернулся:

— Старик, пей чай и молчи больше! Койли не даст искалечить себя какой-то паршивой лошаденке. Будь спокоен!

Видя, что дело принимает серьезный оборот, Гульшен забеспокоилась:

— Койли-ага, я же пошутила. Да не подходите вы к этой бедолаге. Мало ли что.

Койли обернулся назад, на лице его была ухмылка, напоминающая собачий оскал.

— Выстреленная пуля назад не летит, красавица Гульшен. Твое желание — для меня закон.

А Йылдырым стоял все это время неподалеку, подремывая и грея свою худую спину на солнышке. Услышав приближающиеся шаги, конь поднял голову и заметил осторожно крадущегося к нему Койли. Йылдырым фыркнул, сузил свои большие, как яблоки, глаза и стал рыть копытами землю. Койли понял, что дело нешуточное, и растерянно оглянувшись в нашу сторону, остановился, не зная, что делать дальше. Мы засмеялись и это подтолкнуло его вперед. Держа на вытянутой руке пучок травы, он осторожно пошел мелкими шажками.

Увидев, что Койли приближается к нему, конь встал на дыбы, страшно заржал, прижал уши, оскалил зубы и набросился на Койли. Смертельно напуганный, тот бросился в огороды и побежал. Но Йылдырым не дал ему уйти далеко, быстро догнал и сорвал с головы старую, потертую от времени каракулевую шапку.

— Вай, помогите, — закричал Койли и упал в канаву. Если бы мы не подбежали, Йылдырым отомстил бы Койли за все свои обиды.

Зато теперь Гульшен не приглашают покататься на "Победе".

…Самое легкое это снимать арбузы с весов. Какой бы ни попался: большой ли, маленький, Гульшен одинаково хорошо ловит и осторожно кладет на землю. Даже те арбузы, которые я бросал ей неудачно, и они, казалось, летели в сторону, она притягивала словно магнитом.