Я обиделся и убежал, даже не попрощавшись.

Почему Гульшен прогнала меня? И чего я должен стыдиться? Голова моя разболелась от этих мыслей, и я понял, что Гульшен стало со мной просто неинтересно. А, может, она обиделась на меня?

Теперь я старался не попадаться ей на глаза, но какое-то непонятное чувство не давало мне покоя. Порой я незаметно для себя подходил к ней и молча стоял рядом, не в силах оторвать от нее взгляда.

— Ты что, парень, рот разинул?! На моем лице луну увидел?

Я стоял, будто примерзнув к земле, не двигаясь и не произнося ни слова.

— Ой! Кажется, он с ума сошел! — говорила она и уходила от меня.

Много позже я понял, что люблю Гульшен, и не просто люблю, а жить не могу без нее. И едва поняв это, я почувствовал себя взрослым человеком. Теперь мне казались смешными разговоры моих одноклассников. Я начал дружить с ребятами, из десятого класса. Однажды случайно услышав их разговор, остался в их компании. Они вначале попытались отделаться от меня, считая, что я слишком мал, но вскоре привыкли, и так я незаметно стал для них своим человеком. Частенько говорили они о девушках. Словно открывая огромную тайну, слушал я их откровения. Каждый из них по-разному выражал свое внимание избраннице. Один писал записки, другой сказал о своих чувствах оставшись наедине, а кто-то, не решаясь, просил объясниться за себя своего близкого друга. Среди них был парень по имени Джомарт, которому очень нравилась его одноклассница Махмал. Каждый день он издали провожал ее после школы домой, но объясниться никак не решался.

Однажды он, как обычно, шел за Махмал, вдруг девушка схватилась за щеки и крикнула: "Вай!". С быстротой ветра кинулся к ней парень.

— Что случилось, Махмал? — спросил он волнуясь.

— Оса ужалила, проклятая! — ответила Махмал, плача.

— Ах ты, жалость какая, — сказал Джомарт, оглядываясь вокруг. На телеграфном столбе у края дороги висело большое, с шапку, гнездо желтых ос. Целый рой с гуденьем кружился вокруг. И что же сделал Джомарт?

— Ну, погодите, осы! Кто вы такие, чтобы жалить Махмал? — закричал он и полез на столб. Испугавшись, Махмал закричала: "Эй, парень, что ты делаешь? Слезай скорее! Они и тебя ужалят". Не обращая внимания, что в него уже вонзили свои жала сторожевые осы, Джомарт сорвал с телеграфного столба гнездо и бросил на землю. Разъяренные осы со всех сторон накинулись на него. "Джомарт, беги к арыку, прыгай в воду", — крикнула Махмал. Хорошо, что арык был Рядом, иначе бы осы закусали юношу. Ведя за собой осиный рой, Джомарт что есть силы бросился к арыку и нырнул с головой. Если бы рядом не стояла Махмал, Джомарт, распухший от укусов, не выдержал бы разрывающей сердце боли и заплакал. Но сейчас, крепко стиснув зубы и даже пытаясь улыбаться, он успокаивал девушку:

— Махмал, только не плачь, ничего со мной не случится.

Стоя на берегу, Махмал с плачем заговорила:

— Ты что, парень, сдурел? Ну и пусть ужалили они меня. Я же от этого не умру. Разве можно так издеваться над собой?

— Не только осам, но и змеям не позволю приблизиться к тебе. Схвачу за хвост и ударю об землю.

— Ой, что ты говоришь! А если ужалит, что тогда ты будешь делать?

— Пусть жалит. Но я тебя в обиду не дам, Махмал.

— Почему, Джомарт?

— По… потому, что я… я… тебя люблю, Мах… Махмал, — заикаясь от волнения, с трудом выдавил Джомарт. Услышав эти слова, Махмал перестала всхлипывать и, зардевшись от смущения, ответила:

— Ой, парень, если ты любишь меня, сказал бы об этом раньше, зачем нужно было с осами сражаться?

Когда Джомарт услышал такие слова, то боль его как рукой сняло.

Наслушавшись этих разговоров, я тоже решил рассказать Гульшен о своей любви. Вот только как это сделать, я еще не решил. Написать записку и передать через кого-то. У меня почерк некрасивый, словно курица лапой пишу, да к тому же ошибок насажаю, красней потом. Гульшен обязательно смеяться будет. Ребята рассказывали про своего одноклассника, который написал записку девушке, а та даже разобрать толком не смогла, что там написано. Все строчки были вкривь и вкось, и полным-полно ошибок. Девушка решила, что записку прислал первоклассник.

А Гульшен не обманешь, она сразу догадается, от кого записка. Передать словами, что я чувствую, когда вижу ее, слышу ее смех, — я не смогу, язык мой будто связан и я забываю все, что хотел сказать. Если бы мне повезло, как Джомар-ту. Но разве каждый день случаются такие происшествия? Правда, когда я представлю себе, что осы жалят меня, то желание повторить такой героический поступок проходит. И вдруг я вспомнил про телефон. Было под вечер… Дома кроме меня никого не было, я подошел к телефону, постоял в нерешительности, а потом дрожащими руками поднял трубку и набрал номер телефона Гульшен.

— Слушаем, — ответил мягкий женский голос.

Я молчу.

— Говорите, вас слушают.

— Гуль… Гульшен…

— Вам нужна Гульшен-джан? Я сейчас позову ее.

Это была Дуньягозель-эдже, мать Гульшен.

— Слушаю. Кто это? — раздался в трубке голос Гульшен. — Якши…

— А, это ты? Что это ты звонить вздумал, пришел бы лучше.

Мне казалось, что Гульшен слышит как стучит мое сердце.

— Гульшен, я хочу тебе сказать…

— Говори. Ну, что?

Я молчал. А Гульшен меня торопила:

— Ну, говори, если надо, ты что, язык проглотил?

Растерявшись, я не знал, что сказать:

— Нет, не проглотил…

Гульшен засмеялась:

— Ну и глупенький же ты.

— Гуль… Гульшен, — начал я заикаясь. — Я тебя…

— Что?

— Люблю…

— Вот глупый! — и бросила трубку.

Всю ночь я думал, как покажусь на глаза Гульшен. На следующее утро, войдя в класс, я увидел на своей парте книжку с красивой картинкой на обложке. Я читал ее, когда был в младших классах. Кто же положил ее мне на парту? Полистав, нашел сложенный вчетверо носовой платочек, завернутый в белую бумагу, и записку: "Якши, я тебе советую побольше читать такие книжки. А этот платочек тебе подарок от меня. Гульшен".