Некоторые из ранних кастильских конвоев возвращались с богатым урожаем золота и перца, а также с сотнями рабов. Однако Лиссабон, имея более четкое центральное управление и гораздо больший опыт работы в отдаленных районах западноафриканского побережья, был гораздо лучше подготовлен к разворачивающемуся противостоянию, которое включало в себя множество морских столкновений в водах этого региона. Самым решающим стало то, что в 1478 году, вероятно, заранее получив информацию о передвижениях своих соперников, португальские корабли с большими морскими пушками устроили засаду на кастильский конвой из тридцати пяти судов, возвращавшийся из Эльмины, и потопили или захватили многие из них. что только золото, полученное Считается, в результате этого сражения , равнялось всем затратам, которые понесла Португалия во время неудачного вторжения в Кастилию тремя годами ранее. Именно после этого сражения у Эльмины, первой в истории внутриевропейской колониальной войны на море, соперничающие иберийские державы согласились сесть за стол мирных переговоров при посредничестве католической церкви. Их конфликт привел к грубому тупику: Испания одержала явную победу вблизи дома, то есть на суше, в то время как Португалия одержала победу в далеких, но неожиданно стратегически важных морях у берегов Западной Африки. Это положило начало санкционированному папой разделу известного мира с огромными последствиями для ранней современной эпохи и далеко за ее пределами. По Алькасовасскому договору 1479 года Португалия отказывается от своих претензий на кастильскую корону. Но, что еще важнее, отныне она также получала права на " все острова, которые уже открыты и будут открыты, и любые другие острова, которые могут быть найдены и завоеваны от Канарских островов дальше в сторону Гвинеи. . за исключением [самих Канарских островов ] и всех других Канарских островов, завоеванных и подлежащих завоеванию, которые остаются за королевством Кастилия".

После малоизвестной морской войны за контроль над золотом современной Ганы Португалия, иными словами, получила санкционированный церковью контроль над всей Африкой к югу от Сахары, а Испания наконец-то получила контроль над долго оспариваемыми Канарскими островами. В течение десятилетия Португалия получала 8000 унцийиз Эльмины золота в год, и эта сумма почти утроилась к 1494 году и продолжала расти в дальнейшем. Новая монополия Лиссабона на огромные запасы золота в Западной Африке не оставила испанцам иного выбора, кроме как выйти далеко за Геркулесовы столбы и начать новые исследования в западных районах Атлантического океана. Другими словами, вновь обретенное богатство Португалии еще больше подстегнуло одержимость Испании поиском собственных источников драгоценного металла. Это был вопрос времени. Мы знаем об этом, в частности, благодаря многочисленным упоминаниям о поисках золота в дневниках Колумба . На самом деле в разговоре с королевой Изабеллой он оправдывал свой проект пересечения Атлантики тем, что богатые запасы золота в Эльмине означают, что оно будет найдено на той же широте в "азиатских" землях, ожидающих его открытия; похоже, он искренне верил в эту идею. Как написал К. Л. Р. Джеймс в первых строках своей эпохальной работы 1963 года "Черные якобинцы: Туссен Л'Овертюр и революция в Сан-Доминго: " Христофор Колумб первым высадился в Новом Свете на острове Сан-Сальвадор и, воздав хвалу Богу, срочно запросил золото". Однако Колумб руководствовался не только верой. Он получил четкий мандат от испанских монархов, поручивших ему это дело, а их жажда, несомненно, была вызвана завистью к португальскому прорыву в Эльмине. Канарские острова, между тем, вскоре станут важнейшим плацдармом для плаваний Колумба и для последующего санкционированного церковью контроля Испании почти над всем новым Новым Светом. ¶ Географическое положение этих островов, расположенных на берегу Канарского течения, практически гарантировало Испании успех в этом несравненно более знаменитом прорыве. Корабли, отплывавшие от Азорских островов , португальской отправной точки в Атлантику, напротив, всегда упрямо возвращались в Европу.

В самом привычном изложении история этой эпохи сильно перекошена в пользу Испании и ее впечатляющих завоеваний в Северной и Южной Америке, благодаря которым она получила в свое распоряжение практически неограниченные новые территории и, вскоре, необозримые запасы серебра и золота. Приобретение Португалией прав на Африку, напротив, традиционно сводится к простой сноске. Очевидно, что сами португальцы не так воспринимали прорывы этого периода. И не так мы должны воспринимать их сегодня. Именно после победы на море у Эльмины Жуан II начал прославлять Западную Африку как "португальский материк" и с гордостью добавлять титул лорда Гине к своим другим титулам. В большинстве стандартных описаний Лиссабон возвращается в повествования о неодолимом возвышении Европы над остальным миром только с запоздалым рывком в Азию под командованием таких мореплавателей, как Васко да Гама и Афонсу де Албукерки, в конце века. Театр и смысл повествований, созданных вокруг конкистадоров, делают это понятным, но не делают правильным. , "отменить" некоторые из традиционных бухгалтерскихИ в следующем разделе, когда мы будем рассматривать рождение Черной Атлантики, нам придется, по выражению исследователя современности Лизы Лоу этой эпохи, чтобы лучше ее понять. Это значит показать, что Португалия вовсе не проиграла Испании в великих сделках, достигнутых в ходе серии договоров о разделе мира, заключенных Ватиканом в конце XV века, начиная с Алькасова. На самом деле из двух иберийских держав Португалия стала гораздо более мощным двигателем современности. И, доказывая это, мы ясно увидим, что именно гораздо более глубокие связи Португалии с Африкой к югу от Сахары, сначала через золото, а затем через рабов, больше, чем какие-либо другие факторы этой эпохи, завещали нам наш привычный мир.

* В западном христианстве той эпохи было распространено мнение, что в регионе к югу от экватора почти невыносимо жарко и что народы, населявшие эти края, были сожжены и обезображены солнцем.

† Мануэл называл себя полным королем Португалии и Алгарве на этой стороне и за морем в Африке, владыкой Гине и повелителем завоеваний, мореплавания и торговли, Эфиопии, Аравии, Персии и Индии.

‡ Африканцы, как говорят, могли уклоняться от захвата, плавая так же хорошо, как, например, бакланы.

§ Обнаружив большое количество золота на побережье современной Ганы, португальцы назвали этот регион Ла-Коста-да-Мина (Побережье рудника). В большинстве ссылок в этой книге я использую современное название города, где португальцы впервые развернули торговые операции в этом регионе и построили крупный форт: Эльмина. Однако во многих свидетельствах современников это название сокращалось до Мина, и эта форма также встречается в данном издании.

¶ До "открытия" Америки Западную Африку часто называли Новым Светом.

Западная и Центральная Африка с крупными королевствами и торговыми зонами с европейскими названиями

ЧАСТЬ

II

.

ВАЖНЫЙ СТЕРЖЕНЬ

Замок Эльмина, Гана. (Фотография Говарда В. Френча)

Люди, которые встречаются время от времени, остаются более дружелюбными, чем соседи, что объясняется природой человеческого сердца.

КВАМЕНА АНСА (КАРАМАНСА),

1471

7

.

ШАХТА

С вершины крутого холма, с которого открывается вид на Эльмину, Эльмина сегодня представляет собой образ сонного африканского городка. Лачуги, в которых проживают многие из тридцати тысяч жителей, теснятся в нижней части склона и тянутся до самого моря. На грубой цементной дорожке, ведущей к вершине, где прохладный ночной воздух сменяется быстро нарастающей утренней жарой, матери моют детей в хлипких пластиковых тазах - дешевых современных азиатских заменителях латунных нептунов, которыми люди здесь когда-то торговали с португальцами. На вершине над крепостным валом, которому уже более трех с половиной веков, в небе кружат черные дрозды. Каким-то образом, несмотря на заброшенность, он остался безупречно побеленным.

Построенный голландцами форт Сент-Джаго, конечно, гораздо менее известен, чем более древний португальский форт, возвышающийся вдали, у самой кромки воды. Сегодня почти никто не приезжает в Эльмину с целью подняться на вершину холма. Здесь даже нет указателей, указывающих путь. Но лучшего места для понимания того, как приморское поселение внизу превратилось из крошечной рыбацкой деревушки, не отличимой от сотен других, расположенных вдоль побережья, в одну из самых важных вех современной эпохи, хотя и почти никогда не отмечаемую таким образом.