В 1660-х годах эту первоначальную английскую компанию сменила Компания королевских искателей приключений в Африке, о которой вкратце упоминалось в части 3. Компания искателей приключений оптимистично получила монополию на торговлю Африкой в Англии на тысячу лет, но ее деятельность была серьезно подорвана Второй англо-голландской войной 1664-1665 годов, и в 1672 году ее сменила другая организация с аналогичным уставом, Королевская африканская компания. Так случилось, что середина XVII века стала точным моментом взлета комплекса сахарных плантаций на Барбадосе, который породил в английском Карибском бассейне свирепый аппетит на африканских рабов. В первой половине века 34 725 африканцев были посажены на невольничьи корабли для продажи в английском Карибском бассейне, с 95 процентов из них предназначались для Барбадоса. Во второй половине того же столетия более чем в десять раз больше рабов совершили такое же путешествие, и 55 % из них отправились на Барбадос. В начале века спрос на острове был настолько велик, что в 1698 году тысячелетняя монополия Королевской африканской компании была отменена, и торговля рабами для Нового Света была открыта для всех желающих при условии уплаты 10-процентного налога, призванного покрыть расходы Англии на содержание и оборону крепостей и торговых постов в Западной Африке. Несколько лет спустя, когда спрос и прибыль от работорговли все еще росли, одновременно с процветанием сахарной промышленности на Карибах, даже этот сбор был отменен , и торговля рабами, по сути, стала неограниченной по настоянию Вест-Индского интереса и активного лобби свободной торговли в Англии. Руководствуясь схожими мотивами, Франция поступила аналогичным образом в 1701 году, отменив монополию на торговлю рабами, которой пользовалась ее Гвинейская компания (а затем и ее преемница, Индийская компания), в обмен на уплату сбора за каждого африканца, проданного частными торговцами.

Семнадцатый век стал временем лихорадочной борьбы между европейскими государствами за право построить и эксплуатировать торговые крепости на побережье современной Ганы. В нее включились даже те страны, о которых сегодня мало кто вспоминает, как о тех, кто имел отношение к Западной Африке, - датчане и бранденбуржцы. Самым важным из этих фортов была крепость Кейп-Кост, построенная Швецией в 1653 году. Он был захвачен англичанами в 1664 году и впоследствии значительно расширен и укреплен. То, что он находится всего в семи милях от Эльмины, которую к тому времени голландцы удерживали и эксплуатировали с необычайной выгодой в течение двадцати семи лет, ясно говорит о желании Англии узурпировать доминирующее положение Голландии в торговле этого региона. И в середине семнадцатого века между этими двумя державами в этих краях началась постоянная конфронтация. Настолько, что напряженность, вызванная их борьбой за рабов и золото, способствовала началу Второй англо-голландской войны 1664-1665 годов.

Не столь очевидно, что выбор англичанами Кейп-Коста в качестве места соперничества с Эльминой также был отражением силы африканских игроков на побережье по отношению к европейцам. Политический ландшафт побережья состоял из мелких королевств и вождеств, незначительных как по численности населения, так и по территории, лишь немногие из которых превышали 1500 квадратных километров, или 580 квадратных миль. Часто они насчитывали от трех тысяч до пяти тысяч жителей . Однако, несмотря на свои скромные размеры, эти африканские государства упорно не желали уступать участки морского побережья европейским державам, которые так стремились торговать на побережье, и у них были средства, чтобы отказать им в этом. Это объяснялось тем, что любое преимущество европейцев в технологиях того времени - т.е. в ружьях и пушках - оставалось скорее кажущимся, чем реальным. темп стрельбыВ частности, из их неаккуратных и неточных мушкетов с передним зарядом был слишком медленным, чтобы остановить решительный натиск африканцев, а армии Золотого Берега часто оказывались весьма грозными.

Помимо вопросов вооружения и тактики ведения боя, прибрежные королевства также намеренно ограничивали чужаков в действиях в непосредственной близости друг от друга, понимая, что стычки между европейцами помогают держать их в узде. Историк Дэвид Элтис заметил: " европейцы строили форты только с разрешения африканского правителя, да и то лишь в том случае, если у них были какие-то гарантии преференций от африканских властей в получении доступа к золоту или рабам. Но обещания такого обращения редко означали много на практике". Африканская агентура была еще более усилена активной системой коммерческой разведки, которую практиковали коренные народы побережья, часто передававшие информацию о том, какие именно товары везут прибывающие европейские корабли и какие цены они запрашивают за свои товары. Это позволяло местным жителям натравливать европейцев друг на друга и торговаться с позиции силы.

Для голландцев главным стимулом торговли на Золотом Берегу оставалось золото, которое они использовали для финансирования войны с Испанией. Конечно, рабов также покупали на месте и отправляли из Эльмины, где они работали на плантациях, которые Голландия недавно захватила у Португалии (в то время объединенной в союз с Испанией) на северо-востоке Бразилии в 1630 году и удерживала до 1654 года. Для Англии, однако, это уравнение было примерно обратным во второй половине семнадцатого века. Англичане, конечно, ни в коем случае не отвергали золото и охотно торговали им при любой возможности его купить. Настолько, что в период с 1674 по 1714 год Королевская африканская компания отчеканила 548 327 монет "гинея" , используя золото, почти полностью добытое в этих краях. Несмотря на это, к 1660 году Англия стала явным лидером в работорговле в Северной Атлантике, и это положение она не покидала до тех пор, пока не отменила торговлю в 1807 году. †

Фактически это был момент, когда Золотой Берег из преимущественно золотого прииска превратился в прииск рабов, чей черный труд стал высоко цениться на Ямайке и в других частях английского Карибского бассейна. В период с 1660 по 1713 год, когда торговля пленными африканцами стремительно развивалась, Англия намного опередила своих голландских конкурентов. По оценкам, Англия переправила из Африки в Новый Свет 560 000 невольников, в то время как Голландия - 205 000. Этот взлет был особенно сильным в период, который называют "Невольничьей лихорадкой" , тринадцать лет между 1700 и 1713 годами, когда поставки с Золотого берега выросли в четыре раза по сравнению с предыдущими четырьмя десятилетиями и достигли 119 552 невольников. Стремительное увлечение Англии рабством привело к резкому и необратимому изменению профессии тех структур, которые европейцы строили на этом участке побережья, начиная с Эльмины. Исчезли укрепленные комптуары, или форпосты, предназначенные для торговли золотом. Отныне это были специально построенные подземелья для рабов, ставшие знаменитыми. И это была лишь одна из множества тесно связанных между собой вех.

К 1700 году стоимость продукции английского плантационного комплекса, в котором основное место занимал сахар, а также ром, табак, имбирь, индиго и хлопок, сравнялась с объемом производства всех остальных товаров в Новом Свете, контролируемых европейцами, вместе взятых. Примерно к этому же времени, по подсчетам историков, стоимость торговли африканцами также превысила стоимость торговли золотом.

* Устойчивость моделей экономической жизни и торговли демонстрирует удивительную стойкость на протяжении веков. Современная Гана не только почти полностью зависит от экспорта сырья, главным из которых является золото и какао, но и красочная ткань с восковым рисунком, популярная в Африке благодаря голландцам, остается одним из основных видов импорта для стран Западной Африки, где она по-прежнему имеет престижную ценность.

† Британский объем не превышал общего лидера, Португалии, до четверти века, начиная с 1726 года.

25

.

ВЫГОДНЫЕ И ГРЕШНЫЕ СДЕЛКИ

Если с практической точки зрения легко понять, почему в XVII веке ряд европейских государств с нарастающим энтузиазмом бросились в "схватку за африканцев", то принятие морально-этических решений, связанных с этим, должно навсегда заставить людей с человеческими чувствами испытывать беспокойство. Наряду с этой мучительной проблемой западной цивилизации стоит и другая тревожная загадка: почему африканцы с такой готовностью отдались торговле, которая, по крайней мере, с точки зрения исторической ретроспективы, кажется столь очевидно пагубной для тех регионов, где работорговля была наиболее интенсивной или продолжительной, а также для континента в целом?