Какими бы ни были их мотивы, ягаши смогли вытеснить Алваро и его двор из столицы Конго Мбанза, что впервые привело к массовому порабощению свободнорожденных жителей Конго. Из своего убежища, расположенного на острове в реке Конго, Алваро обратился к Португалии за помощью в организации контрнаступления и восстановлении королевской власти в столице. Португалия ответила положительно, но со своими требованиями: она направит шестьсот солдат для помощи в восстановлении власти Конго, но в обмен дань впервые на ограниченный срок, а также согласие Конго на создание небольшой португальской колонии в прибрежной зоне на юге, давно контролируемой африканским королевством.

В 1571 году король Португалии Себастьян издал указ о создании этой новой колонии, назначив ее главой внука исследователя Бартоломеу Диаша, Паулу Диаша де Новайш , которого он наделил полномочиями пожизненного губернатора и наследственного сеньора. Когда Пауло Диаш прибыл в Луанду четыре года спустя, командуя армадой из девяти кораблей, на которых находилось семьсот человек, вместе с богатой артиллерией, он положил начало созданию первого европейского укрепленного города, построенного в Африке южнее Сахары после Эльмины почти столетием ранее. штаб-квартирой работорговли ПортугалииЭтот город оставался на огромной территории западной части Центральной Африки вплоть до отмены этой торговли. Даже в этот поздний период некоторые представители португальского двора все еще мечтали обнаружить достаточно большое количество серебра или золота, чтобы превратить колонию Луанда в своего рода "Потоси на Кванзе", что означает крупную реку с таким названием. Но, продолжая действовать, Диаш больше всего помнил о своем королевском мандате: " подчинить и завоевать королевство Ангола ," что фактически означало Ндонго. Португальцы больше не собирались завоевывать расположение своих хозяев или полагаться на силу торговли новыми товарами, как они делали это на протяжении столетия с соседним Конго. Вместо этого они намеревались "завоевывать и властвовать" над жителями Ндонго . Мания величия Диаша в частном порядке была убеждена, что новые рынки рабов в пределах досягаемости его колонии принесут достаточно богатства для создания новой цивилизации под руководством белых, достойной сравнения с Римом, и это видение явно подпитывалось коммерческой связью с рынками рабов в Новом Свете. На первых порах новый губернатор Луанды осуществлял эту программу при попустительстве короля Конго Алваро, но союз между Лиссабоном и восстановленной властью в Мбанза-Конго вскоре распался, в частности, из-за вопроса о португальской поддержке некогда вассала Конго и его временного соперника Ндонго, что привело к увеличению набегов рабов на территории Конго с юга.

Согласно собственной истории основания, королевство Ндонго возникло в XVI веке как ответвление от более древнего и значительно более крупного Конго на севере страны. Стремясь не отставать от своего соседа, Ндонго в период с 1518 по 1556 год направило в Португалию несколько посланников, каждый из которых просил Лиссабон наладить отношения, в том числе с миссионерскими делегациями, как это сделала Португалия более чем полувеком ранее с Конго. В 1560 году Лиссабон, наконец, удовлетворил эту просьбу, заключив позже явный союз с Ндонго. Однако этот союз продлился недолго, и к 1579 году между двумя сторонами начался открытый конфликт. Португальцы помогали королю Ндонго, Касенде, в его кампаниях против нелояльных провинциальных лидеров, но по мере того, как люди Диаша все глубже и глубже утверждались в королевстве, Касенда пришел к правильному выводу, что их истинной целью было его свержение. В ответ на это король Ндонго приказал арестовать и казнить сорок португальцев, живших в его столице Кабасе, что побудило Диаша открыто приступить к завоеваниям. К 1582 году Диаш хвастался королю Себастьяну, что завоевал " семьдесят рыцарей ", чья сила позволит ему победить "короля Нголы", чьи армии начали нести потери, исчисляемые десятками тысяч в отдельных кампаниях. Это, в свою очередь, богато подпитывало торговлю рабами, которая была главной целью Португалии на протяжении всего времени. По современным португальским оценкам, в период с 1575 по 1590-е годы Лиссабон переправил до пятидесяти тысяч рабовиз Ндонго в Бразилию .

В этот период, по словам Джона Торнтона, Португалии удалось создать " широкую сеть поселений и торговых общин" по всему региону, охватывающую территории обоих королевств и за их пределами, чтобы продолжать наращивать свою стремительно развивающуюся атлантическую работорговлю. К 1576 году португалец, присутствовавший в Луанде, мог похвастаться о новой колонии: " Здесь ... можно найти всех рабов. ...можно найти всех рабов , каких только можно пожелать, и они практически ничего не стоят. За исключением вождей, все туземцы здесь либо рождены в рабстве, либо могут быть обращены в него без малейшего предлога". К 1591 году португальские чиновники были настолько воодушевлены перспективами своей торговли людьми, что один из них заявил короне, что Луанда может поставлять рабов в Бразилию " до конца света ." Но растущие мерзости Португалии в конце концов заставили Конго и Ндонго заключить тактические союзы друг с другом, которые иногда позволяли этим быстро глобализирующимся центральноафриканским державам наносить португальцам крупные поражения. Тем временем каждая из них начала искать иностранных партнеров, которые помогли бы им победить Лиссабон.

В 1591 году, еще до того, как удалось заручиться иностранной помощью, африканские армии почти изгнали португальцев из их новой колонии, построенной вокруг залива Луанда, которая со временем стала известна как Ангола. Однако стойкие и решительные португальцы вскоре оправились и к 1600 году расширили территорию своей колонии до северной стороны реки Кванза, сильно посягнув на территории, на которые претендовал Конго. Это привело к резкому разрыву между Конго и Португалией и заставило короля Конго Алваро направить дипломатические жалобы на поведение португальцев в Лиссабон, Мадрид и Рим. Португалия тем временем продолжала натягивать свои мускулы на Ндонго. Однако, не сумев разгромить армии Ндонго на основных территориях королевства, в 1615 году португальцы сменили тактику, заключив союз с бродячими наемниками-каннибалами в регионе загадочного происхождения, известными как Имбангала, которые, возможно, сами были жертвами прежних грабежей работорговцев или засухи. После опустошительной двухлетней серии убийств, изнасилований и грабежей Имбангала захватили столицу Ндонго, вынудив ее короля бежать.

Поглощая молодых пленных мужчинна своем пути независимо от этнической принадлежности, эти армии военачальников-мародеров разрастались до огромных размеров. К 1621 году они захватили пятьдесят тысяч рабов, которых продавали португальцам для подпитки растущей атлантической торговли. Ужас от походов Имбангалы был настолько тотальным, что ярмарки работорговцев, которые португальцы издавна устраивали для поощрения торговли, практически вышли из употребления. На смену им пришло массовое порабощение целых общин. Впервые в рабство попало большое количество маленьких детей, или мулеков, что нарушило существовавшую в Атлантической Африке практику отдавать предпочтение молодым взрослым мужчинам, находящимся в репродуктивном расцвете. Внезапное преобладание порабощенных детей было вызвано отчасти желанием самих имбангала призвать в армию мужчин, достигших боевого возраста, а также изменениями в португальской политике. Как через королевский указ, так и через налоговое законодательство, правила работорговли были изменены , чтобы санкционировать детское рабство и повысить его прибыльность. Параллельно с террором Имбангала сменявшие друг друга португальцы придерживались стратегии разжигания почти непрерывных войн, чтобы превратить местных вождей, или соба, в своих вассалов. Европейцы заставляли этих вождей платить ежегодную дань в виде пленников, как правило, детей и женщин, пополняя свою торговлю рабами.

Когда успех в реализации первоначального плана Лиссабона по захвату Ндонго и использованию его в качестве, казалось бы, неисчерпаемого источника рабов был практически достигнут, новый португальский губернатор Жуан Коррейя де Соуза решил направить союз Лиссабона с Имбангалой против Конго в надежде, что, как и Ндонго, его тоже можно будет серьезно дестабилизировать или уничтожить полностью. Португальцы использовали предлог, ставший классическим в геополитике рабства: они утверждали, что Конго предоставляет убежище беглым рабам из других территорий. (Американские читатели, конечно, узнают в этом знакомое оправдание развязывания Югом Гражданской войны). Конго действительно станет несостоявшимся государством перед лицом двуличия и агрессии Португалии (и Бразилии), но эта судьба еще на десятилетия вперед и наступит только после того, как он разыграет одни из самых замечательных карт, когда-либо встречавшихся в истории сопротивления раннему европейскому империализму.

* В большинстве случаев одежда для тела ограничивалась шкурами домашних коз, кожей крупного рогатого скота, приобретенной в результате торговли с регионами на юге, толченой корой деревьев и тканым полотном из рафии.

† Португальцы в конце концов заменили "кусок" в качестве бухгалтерского термина для рабов на cabeca, или голову, возможно, в конце семнадцатого века.

30

.