Захватив контроль над континентом, европейцы практически не принимали во внимание историю Африки, наследие империй коренных народов и существовавшие ранее африканские государства. Они игнорировали мозаику местных языков, которые преобладали при разделе и последующем выделении регионов. Они не принимали во внимание давние модели местной идентичности, местной торговли или даже этнического соперничества и вражды. С самими африканцами не советовались.

Понятие "схватка за Африку", как называют имперские притязания европейцев конца XIX века практически на все части континента, является одним из самых сильных образов, сохранившихся в памяти общественности, и на то есть веские причины. Она оставила континенту неизгладимо пагубное наследие: множество ничтожных и малофункциональных государств, с конфликтами между этническими группами и между ними, с некоторыми некогда целостными группами, бессмысленно разделенными границами, и другими, имеющими гораздо меньше общего, столь же нелогично объединенными в искусственное целое.

Каким бы пагубным ни было его наследие, этому периоду предшествовала еще более значительная, не говоря уже о смертоносной, схватка, последствия которой остаются малоизвестными общественности и плохо изученными экспертами. Мы будем называть эту более раннюю и продолжительную схватку "Схваткой за африканцев". И именно эта многовековая схватка, последовавшая за строительством Португалией форта в Эльмине - беспорядочная, затянувшаяся и по большей части незапланированная, - подарила нам современный мир.

Борьба Европы за Африку, географическую пустоту, которую она якобы стремилась обойти, принимала разные формы. Начало им положили крупные морские сражения, которые Испания и Португалия вели на Золотом Берегу, чтобы завладеть богатыми запасами золота в регионе к концу пятнадцатого века. К XVII веку внутриевропейская конкуренция за Африку и новые богатства, которые приносил труд на плантациях в Новом Свете, привела к длительному и многогранному соперничеству за Южную Атлантику, фактически к квази-мировой войне, о которой редко пишут или обсуждают. Эта борьба велась одновременно на противоположных берегах Атлантики и втягивала в сложные, изменчивые союзы как европейские и африканские государства, так и их бразильских союзников и прокси. Забытая, но крайне важная часть Тридцатилетней войны, она предъявляла огромные требования к национальным ресурсам воюющих сторон и включала драматические гамбиты с высокими ставками на суше и на море.

Вскоре за борьбой за Южную Атлантику последовала, должно быть, казавшаяся бесконечной война за то, что впоследствии стало самым желанным морем Атлантики - Карибский бассейн. Все началось всерьез, когда Оливер Кромвель, пришедший к власти в качестве лорда-протектора Содружества Англии, Шотландии и Ирландии в 1653 году, задумал то, что он назвал "Западным планом". Его заявленной целью было вытеснение испанцев из Северной и Южной Америки, начиная с Вест-Индии. Англия Кромвеля добилась первого большого успеха в этом предприятии, когда ей удалось захватить Ямайку у испанцев в 1655 году, но это произошло только после неудачной попытки захватить Санто-Доминго. Обе экспедиции возглавлял адмирал Уильям Пенн (отец квакера, который четверть века спустя основал Пенсильванию). Таким образом, Ямайка стала утешительным призом Англии, хотя и в восемнадцать раз большим, чем Барбадос - ее самый важный плацдарм в Карибском бассейне до этого момента. Англичане не стали тратить время на применение уроков своего опыта на этом маленьком острове, и вскоре Ямайка сменила его на место крупнейшего в мире производителя сахара.

Англия внимательно изучала ранние имперские успехи Голландии, надеясь в конечном итоге вытеснить ее. Королевская африканская компания была торговой компанией, созданной семьей Стюартов и торговцами лондонского Сити в 1660 году, чтобы отвоевать у европейских конкурентов долю в растущей торговле с Западной Африкой. * Как таковая, она была грубой копией голландской Вест-Индской компании, а Западный замысел черпал вдохновение в голландском плане завоевания за счет Португалии, его так называемом groot desseyn, или Великом замысле, о котором мы узнаем гораздо больше позже. Помогнув Голландии обрести независимость от габсбургской Испании, Англия затем воевала с голландцами в трех войнах во второй половине XVII века. Их собратья-протестанты и соперники по ту сторону Ла-Манша были недавно ослаблены поражениями в Бразилии и Анголе от португальцев. В результате к 1660 году Англия стала крупнейшим поставщиком рабов через Атлантику, а к 1700 году на ее долю приходилась почти половина всего атлантического трафика рабов. † Дополнительной наградой для Англии стал рост стоимости ее экспорта в Африку, который в течение восемнадцатого века увеличился в десять раз. Поскольку голландцы и испанцы все больше отстранялись от огромных богатств, которые приносили сахар и рабство, оставалось Франции и Англии снова и снова бороться за господство над регионом, который сегодня воспринимается в основном как набор мест для отдыха на солнце и песке. По окончании одного из этих конфликтов, Семилетней войны, в 1763 году Вольтер присоединился к тем во Франции, кто успешно выступал за удержания крошечной Гваделупы в обмен на несравненно более крупную Новую Францию, как тогда назывались ее владения в Канаде. В своем шедевре "Кандид" он назвал их "несколькими акрами снега".

Для современного уха комментарий Вольтера может показаться не более чем легкомысленной шуткой, но подобные рассуждения о столь значимом для Франции компромиссе в Новом Свете были тщательно продуманы и многое говорят о масштабах и характере первоначальной схватки, которая на самом деле была схваткой за африканцев. Легко представить себе, что конкуренция между европейскими государствами в эпоху империи заключалась в контроле над гигантскими участками территории, причем чем больше кусок недвижимости, тем важнее. Однако "Схватка за африканцев" подчинялась совсем другой логике. В центре внимания были не столько квадратные мили, сколько контроль над предложением чернокожей рабочей силы и стратегическими участками тростниковой почвы, на которых африканцев можно было заставить работать в качестве рабов, чтобы производить невиданные ранее богатства на плантациях Нового Света. До эпохи "большого хлопка", которая наступит еще примерно через полтора века, эта стратегия приносила самые большие урожаи, контролируя небольшие прибрежные форпосты, такие как Эльмина, узкие анклавы, такие как португальская колония Ангола, и острова Вест-Индии, большинство из которых были совсем небольшими, как, например, Гваделупа площадью 629 квадратных миль, которую так ценил Вольтер.

Даже война между Британией и Францией за долину реки Огайо на территории, ставшей частью Соединенных Штатов, может быть полностью понята только в более широком контексте соперничества этих двух держав в Карибском бассейне - реальность, которая почти не затрагивается в повествованиях, посвященных сражениям на территории, известной сегодня как Верхний Средний Запад и Канада. Большая часть традиционной историографии подчеркивает интерпретацию этого конфликта как сосредоточенного на политике баланса сил в Европе, где действительно произошло большинство смертей Семилетней войны. Особое американское направление анализа того, что в США обычно называют Франко-Индийской войной, сосредоточило внимание на англо-французской борьбе за контроль над Северной Америкой, где разразилась война, исключая многое другое. В этих рассказах, по понятным причинам, наибольшее внимание уделяется подвигам и ошибкам молодого Джорджа Вашингтона, в то время подполковника виргинского ополчения.

судоходство и торговля , Однако есть много оснований полагать, что которые в то время рассматривались европейскими правителями и общественностью как ключи к национальной удаче, были одними из важнейших мотивов для обеих основных сторон в войне. За столетие до 1750 года Карибы уже имели большее экономическое и стратегическое значение в этом отношении, чем северные колонии континентальной Америки. Когда началась война, баланс между этими двумя колониальными регионами только начинал становиться менее провальным, но, с точки зрения некоторых влиятельных лиц во Франции, наиболее убедительной причиной для борьбы с англичанами на материке была оборонительная: удержание английских соперников на привязи предотвратит их попытки захватить колонии Франции в Вест-Индии, контроль над которыми по-прежнему считался первостепенным. Несмотря на то, что первоначальное количество рабов было значительно меньше, чем в Англии, плантационный сектор во французских Карибских островах в XVIII веке развивался гораздо быстрее, чем его британский аналог, в основном за счет производительности Сен-Доминга (позднее Гаити).