— Все поняли? Прошу всех переодеться. Через пятнадцать минут жду вас на площадке. Да! Эдгар, Дарлин. Забыл предупредить. Мы летим в Южноамериканский военный округ. Там очень жаркий климат. Одевайтесь во что-то легкое. Марья Сергеевна вам покажет одежду.

— Мы полетим в наших скафандрах, — сказал я. — Там хорошая терморегуляция. Силовое поле без шлема.

Действительно, побывав на звездолёте, я прихватил шлем для скафандра Дарлин. И теперь она могла вновь быть под защитой.

— Осберт сможет с нами отправиться? Ему хотелось бы увидеть вычислительный центр вашего космодрома. Ну, если, конечно, это не огромная государственная тайна.

— Это тайна, конечно, — Туровский улыбнулся. — Но вы же не шпионы. Передать информацию никуда не сможете. А посмотреть? Ну что ж, я готов поручиться за вас троих. Ваш Ларри не сможет с нами полететь. Во флаере не будет места для него.

— Только Марье Сергеевне скажите, чтобы она не давала Ларри жрать все, что он найдет в доме.

— Понятно, — улыбка Туровского стала шире, в глазах запрыгали веселые чертики.

Когда я, Дарлин и Осберт, одетые в наши бело-синие скафандра, издалека напоминающие обычные комбинезоны, направились к площадке с флаером, я мог ожидать, что угодно. Но то, что мы увидели повергло меня в шок. Такого огромного чудища я раньше у землян не видел. Летательный аппарат смахивал на небольшой звездолёт. Занимал почти всю площадку, которая могла соперничать с аэропортом небольшого города. Он походил на громадный реактивный истребитель, вытянутые обтекаемые плоскости, небольшие узкие крылья и огромные многокамерные двигатели.

— Ну что скажешь, Эдгар? — поинтересовался Осберт, оглядывая красавца.

— Космолёт, двигатели, скорее всего ядерные прямоточные. Даже, я бы сказал, на нем сгонять можно до ближайшей звезды. И вернуться.

— Ага. Ну звездолёт вряд ли, — Осберт задумчиво заглянул в огромную дюзу движка, где мог бы спокойно встать в полный рост. — Но то, что полетим в космосе — это точно.

— Верно, — открылся люк и в проеме показался майор Богданов, спрыгнул к нам. — Мощность этого аппарата отличная, — он похлопал по обшивке, в голосе ощущалась гордость, будто майор сам создал эту махину.

Через мгновение от люка отъехал трап. И по ступенькам мы забрались внутрь. Хотя салон казался очень просторным, но все пространство занимали шесть ложементов, как раз на нашу команду.

— Григорий, не возражаете, я осмотрю кабину?

— А что вы там хотите увидеть? — Богданов с явным подозрением оглядел меня, закрыв массивным телом проход.

— Проверить хочу. В прошлый раз, когда мы летели с маршалом и полковником, пилотов в кабине убили. Таким хитрым устройством. Вылетающим из стены лезвием. Очень-очень острым.

У майора отвисла челюсть, он быстро-быстро заморгал, отшатнулся, пропустив меня.

Я прошел через проход между ложементами, зашел в кабину. Она оказалась больше, чем на том боевом флаере, на котором мы летели на совещание с Вождем. Вместо кресел пилотов стояли два длинных ложемента. И второй пилот в темно-синей униформе, с красным шевроном на рукаве, где виднелись вышитые золотом буквы — ССКС, сидел боком на месте.

— Это Эдгар Рей, — Богданов нагнал меня и встал в проеме. — Он тут все осмотрит. Ну на всякий случай.

Я по-деловому прошелся вдоль стен, включив сканер нейро-интерфейса, но нигде не нашел никаких встроенных ловушек.

— Все отлично. А сколько до этого космодрома?

— Двенадцать тысяч километров, — ответил второй пилот, широколицый, скуластый, из-под гермошлема вылезло несколько непослушных кудряшек. — Если быть точным. Двенадцать тысяч четыреста восемь девять.

— И сколько мы будем лететь?

Видимо, мой скафандр вызвал доверие — меня приняли за своего. И пилот с удовольствием объяснил:

— В атмосфере при разгоне где-то полчаса, потом час в стратосфере. И еще полчаса на торможение. Ну где-то часа два. Вы даже не заметите, Эдгар. В капсулах будет спокойно себе спать.

Я вновь обвел взглядом кабину. Панель управления обычная, с множеством экранов, круглых, прямоугольных. Несколько рычагов для подачи топлива, штурвалы. Довольно-таки отсталая система управления. На нейро-интерфейс они еще не перешли. И это почему-то порадовало. Все-таки, так, как пилотирую я, никому не дано.

Маршал и полковник пришли не в парадной военной форме, а в комбинезонах защитного серо-зеленого цвета без какого-либо указания звания обоих. С шевронами красного цвета на рукаве с надписью ССКС. Улеглись в ложементы и с легким жужжаньем электромоторов крышка капсул скрыла их.

Не хотелось ложиться в гроб противоперегрузочной капсулы, я жаждал увидеть с высоты планету, но, увы, скорость, с которой мы летели, не дали мне такой возможности. Космолет поднялся вертикально, начал разгон, и когда перегрузка достигла максимума, створки капсулы захлопнулись надо мной, и как я не старался, погрузился в легкую дрему, с шепотом голосов — мыслей тех, с кем я пребывал бок о бок.