Перед одной из ничем неприметных дверей гном останавливается так резко, что я едва не налетаю на него. Здесь такая же пластина, как на входе в это здание. Только дверь на этот раз деревянная. Гном прикладывает к пластине ладонь с узловатыми пальцами, и открывшаяся створка выпускает нас на лестничную площадку.

Спускаемся на два этажа вниз и утыкаемся в глухую стену. Снова пластина. Снова стены разъезжаются в стороны. Миг, и в помещении становится светло как днём. Под потолком загораются десятки, если не сотни магических светильников. Мы стоим в огромном зале размером с четверть полигона.

Все стены увешаны оружием. На одной мечи, на другой — арбалеты и луки, третья стена от пола до потолка заставлена шкафами с прозрачными дверцами, и внутри на полочках разложены сотни каких-то предметов.

— Тебе сюда. — Гном машет рукой на стену с мечами. — Выбирай.

— Но как? Если я ни разу в жизни не держала в руках меч?

— Душой, — ворчливо отвечает гном, скрываясь за низенькой неприметной дверцей и оставляя меня в одиночестве.

Стою в растерянности, глядя на десятки сверкающих клинков. Что он имел ввиду?

Ерунда какая-то получается. Знать бы заранее, что меня могут вот так оставить в одиночестве, расспросила бы Кестера подробно, как выбирают мечи.

Насчёт того, что я ни разу не держала меч в руках, я сказала неправду. Один меч у нас в приюте был. Его раздобыл кто-то из мальчишек. Кто? Мне не сказали. Где взяли? Тем более. Но уж точно не купили.

Меч хранили в дупле дерева и берегли как величайшую драгоценность. Да и знали о нём всего трое парней.

Я попала в их компанию только потому, что один из них, пытаясь научиться выписывать мечом простые и обратные восьмёрки, сильно поранил ногу.

Дар целителя уже тогда у меня проснулся, и ко мне прибегали с синяками, шишками и мелкими ранами. А вот врачевать длинный порез мне пришлось впервые.

Повезло, что рана оказалась неглубокой и чистой. Я справилась. Происшествие удалось скрыть от всех, а меня парни посвятили в свою тайну и стали брать с собой, когда отправлялись «помахать мечом».

У парней появилась цель — стать настоящими воинами и отправиться служить в королевскую гвардию. А я просто наслаждалась простым прикосновением к клинку.

Помню волшебное ощущение, когда я впервые взяла его в руки. Металл показался мне живым.

У меня было разрешение посещать городскую библиотеку, и теперь я, кроме учебников по целительству, умудрялась тайком просматривать и изучать книги, посвящённые оружию, разглядывала картинки, шептала сложные и длинные названия.

И вот теперь перед моими глазами все виды мечей, которые я в состоянии себе вообразить.

Приободрившись при этом воспоминании, я направляюсь к стене, увешанной холодным оружием.

Ясное дело, что тяжёлые двуручники мне не подойдут, но пройти мимо я не могу. Трогаю гарды огромных с мой рост цвайхандеров, любуюсь изгибом дужек крестовин клейморов, провожу кончиками пальцев вдоль клинков полуторных бастардов, пытаясь прислушаться к вибрациям металла. Каждый меч звучит чуточку по-разному.

И мне начинает казаться, что я слышу их истории. Есть мечи, которые не пересекали границ тренировочных полигонов. Их лезвия затуплены. Но таких мало. А есть и такие, которые заставляют мою кровь быстрее бежать по сосудам. Эти мечи побывали в настоящих битвах.

Наверное, я неправильная девушка, потому что никакого страха от знакомства с оружием я не испытываю. Чувство, охватившее меня, скорее сродни возбуждению. И я совершенно забываю о времени.

Двуручники заканчиваются, и теперь передо мной кривые сабли, заточенные с одной стороны. Здесь я не задерживаюсь, иду дальше.

И, наконец, дохожу до прямых обоюдоострых клинков, родственников того меча, который до сих пор живёт в дупле дерева.

Тут есть мечи с гардами, инкрустированными самоцветами. Они скучно шепчут о парадах, на которых побывали. Но есть и боевые мечи, деревянные рукояти которых, кажется, до сих пор хранят тепло рук их владельцев. Плоские стороны их клинков отполированы до зеркального блеска, а лезвия выровнены и заточены. Кое-где заметны, хоть и сглажены, выщербинки.

Кончиками пальцев глажу тёплое дерево, пытаясь представить воина, который держал в руке тот или иной меч. Осторожно пробую заточку одного за другим нескольких клинков. И видимо теряю осторожность. Лезвие очередного меча окрашивается кровью. Охнув, отдёргиваю руку. Но что-то неуловимое тянет меня взять в руки именно этот меч. Слизываю кровь с указательного пальца, и оттопырив его, чтобы не испачкать рукоять, осторожно вынимаю меч из креплений.

Держа рукоять правой рукой, кладу клинок на центр левой ладони. Я читала о том, как маги знакомятся с мечами, и пыталась это сделать с тем нашим мечом. Он откликался, правда не очень охотно.